Гепард

– Здесь командую я, – сухо процедил охранник. – Уведите своих людей, лейтенант. Кропоткина охраняют. Через несколько часов вам будут даны ответы на все интересующие вас вопросы. Обеспечьте помощь работникам больницы. Уберите трупы с территории школы. Убрать все следы крови. Выполняйте приказ, лейтенант.

– Слушаюсь, товарищ капитан, – сглотнув слюну, проговорил милиционер.

Инна подошла к заведующей.

– Вы звали меня, Юлия Андреевна? – спросила молодая женщина.

– Ваш муж находится в десятой палате. Он жив – здоров. Приходит в себя после операции.

– Спасибо, – сказала Кропоткина.

Заведующая боязливо оглянулась по сторонам.

– Засунь свое спасибо себе в задницу, – прошептала женщина. – Мне жаль, что его не застрелили вообще. Если бы не эти парни из ГБ, я бы сама его прирезала.

– А как же клятва Гиппократа? – спросила тихо медсестра.

– Заткнулась бы лучше, – процедила Анисимова. – Следила бы за своим кобелем, чтобы он к чужим женщинам не лез.

– Вы сами это видели, Юлия Андреевна, или Вам кто рассказал? – попыталась улыбнуться Инна. – Или вы фотографии обнаружили со своей девочкой в объятиях моего мужа?

– Откуда…? – начала женщина и осеклась.

– Это фальшивки, Игорь не изменял мне, – твердо проговорила Кропоткина.

– Ой, ли? – улыбнулась ехидно Анисимова. – А тогда почему же ты разошлась со своим муженьком, а? Хоть бы врать научилась. Иди к своему кобелю, ухаживай. Может, он проживет еще пару дней, пока кто-нибудь не отрубит ему голову и… его член.

– За что вы его так ненавидите? – прошептала Инна. – Только за то, что не можете поговорить на эту тему со своей пятнадцатилетней дочерью?

– Не твое дело! – гаркнула разгневанная заведующая. – Когда будут свои дети, тогда и будешь учить их. Можешь даже подложить свою дочь под своего муженька, чтобы он научил ее е… А теперь убирайся с моих глаз.

– Бедная ваша дочь, – сквозь слезы улыбнулась Инна. – Жить в семье, где слово «секс» боятся сказать вслух, ужасно. Закончится это тем, что она будет бояться мужчин.

– Убирайся! – заорала Анисимова, и Кропоткина, медленно развернувшись, пошла по коридору к десятой палате.

– Туда нельзя, – преградил ей дорогу охранник.

– Я его жена, – заупрямилась Инна.

– Уже нет, – сухо ответили ей. – Четыре дня назад вы сообщили ему о разводе.

– Да, сообщила, – рассвирепела она. – Но я еще и медсестра, и никто не запретит мне оказывать помощь больным. Пропустите меня, мне надо измерить раненому пульс и давление.

– Ладно, иди, – проговорил Второй, переглянувшись с напарником, и Инна вошла в палату.

Кропоткин лежал на спине. Глаза закрыты. Женщина тихо подсела к койке. Разглядывая побелевшее лицо мужа, Инна почувствовала стыд. Она во всем виновата, только она. Она ударила его в самое слабое место. Ни один мужчина на земле НЕ УВЕРЕН наверняка, что приходится отцом ребенку, находящегося в чреве женщины. Она не должна была так поступать. Инна чувствовала себя такой ничтожной, мелкой гадиной, что ей самой стало противно. «Я попрошу прощения, буду ползать на коленях, умолять, чтобы он простил меня», – думала женщина, глядя на мужа. Наклонившись, она поцеловала его. Губы, которые она так любила целовать, которые ласкали ее и доставляли удовольствие, остались неподвижны. «Не сдавайся, любимый», – прошептала Кропоткина. Услышав стон, Инна затаила дыхание и смотрела, как Игорь открывает глаза. Постепенно его взгляд приобрел осмысленное выражение. Парень смотрел на нее.