Герберт Уэллс. Машина времени. Человек-невидимка. Война миров. Пища богов

Огромное влияние Уэллса на умы своих современников сделало его крупной общественной фигурой. В 1920 году он поехал в Россию, чтобы увидеть страну, только что совершившую Великую Октябрьскую революцию. Уэллс потом называл нашу революцию «одним из величайших событий в истории», подчеркивая, что она «кардинально изменила все мировоззрение человечества».

Эта поездка сыграла большую роль в распространении правды о Советской России. Уэллс не все понял у нас, и не все ему понравилось. Но он показал себя доброжелательным и объективным наблюдателем, и его книга «Россия во мгле» (1920) расстроила планы реакции, намеревавшейся возбудить против молодой Страны Советов общественное мнение. Книга показалась настолько опасной, что против нее выступил с большой статьей главный организатор интервенции Уинстон Черчилль. Уэллс ответил Черчиллю в той же газете и, по его собственным словам, «убил его».

Произведения, написанные Уэллсом после первой мировой войны, не поднимались уже, за редкими исключениями, до художественного уровня его ранних романов. И все же в каждое десятилетие Уэллс создавал произведения, которые оказывались в центре внимания читателей во всем мире. Обаяние его имени было по-прежнему велико, и он по-прежнему служил гуманности и прогрессу. Именно Уэллс был автором первого антифашистского романа, написанного на Западе («Накануне», 1927), а незадолго до смерти он выступил с отповедью поджигателям новой войны. «Он всегда боролся против старого мира» — так «Дейли уоркер», орган Коммунистической партии Великобритании, назвал некролог, посвященный Уэллсу. В истории Англии Уэллс остался как прогрессивный общественный деятель. В истории литературы XX века — как великий писатель-фантаст.

Ю. Кагарлицкий

Машина времени  

I. Изобретатель

Путешественник по Времени (будем называть его так) рассказывал нам невероятные вещи. Его серые глаза искрились и сияли, лицо, обычно бледное, покраснело и оживилось. В камине ярко пылал огонь, и мягкий свет электрических лампочек, ввинченных в серебряные лилии, переливался в наших бокалах. Стулья собственного его изобретения были так удобны, словно ласкались к нам; в комнате царила та блаженная послеобеденная атмосфера, когда мысль, свободная от строгой определенности, легко скользит с предмета на предмет. Вот что он нам сказал, отмечая самое важное движениями тонкого указательного пальца, в то время как мы лениво сидели на стульях, удивляясь его изобретательности и тому, что он серьезно относится к своему новому парадоксу (как мы это называли).

— Прошу вас слушать меня внимательно. Мне придется опровергнуть несколько общепринятых представлений. Например, геометрия, которой вас обучали в школах, построена на недоразумении…

— Не думаете ли вы, что это слишком широкий вопрос, чтобы с него начинать? — сказал рыжеволосый Филби, большой спорщик.

— Я и не предполагаю, что вы согласитесь со мной, не имея на это достаточно разумных оснований. Но вам придется согласиться со мной, я вас заставлю. Вы, без сомнения, знаете, что математическая линия, линия без толщины, воображаема и реально не существует. Учили вас этому? Вы знаете, что не существует также и математической плоскости. Все это чистые абстракции.

— Совершенно верно, — подтвердил Психолог.

— Но ведь точно так же не имеет реального существования и куб, обладающий только длиной, шириной и высотой…

— С этим я не могу согласиться, — заявил Филби. — Без сомнения, твердые тела существуют. А все существующие предметы…

— Так думает большинство людей. Но подождите минуту. Может ли существовать вневременный куб?

— Не понимаю вас, — сказал Филби.

— Можно ли признать действительно существующим кубом то, что не существует ни единого мгновения?

Филби задумался.

— А из этого следует, — продолжал Путешественник по Времени, — что каждое реальное тело должно обладать четырьмя измерениями: оно должно иметь длину, ширину, высоту и продолжительность существования. Но вследствие прирожденной ограниченности нашего ума мы не замечаем этого факта. И все же существуют четыре измерения, из которых три мы называем пространственными, а четвертое — временным. Правда, существует тенденция противопоставить три первых измерения последнему, но только потому, что наше сознание от начала нашей жизни и до ее конца движется рывками лишь в одном-единственном направлении этого последнего измерения.

— Это, — произнес Очень Молодой Человек, делая отчаянные усилия раскурить от лампы свою сигару, — это… право, яснее ясного.