Герда

Это у него такая система, я уже говорил. На нейролингвистическом программировании построенная. Огорошить собеседника какой-нибудь ерундой, а пока тот пребывает в оцепенении, влезть по-быстрому ему в мозги и осквернить их своей очередной гениальной идеей. Но на меня такие штуки не действовали, я к выходкам Громова был привычен.

– Я уже взял на прошлой неделе, – ответил я. – А тебе стекловата не нужна?

Громов растерялся на секунду, а я нанес еще один удар.

– Громов, а тебе пособие-то выдали? – спросил я.

– Какое еще пособие?

– Странно… Говорили, что тебе пособие должны выдать. Как моральному инвалиду.

– А, это… – очухался Громов. – Да, должны были. Но потом посчитали, что я достоин большего. Знаешь, я подавал документы, как жертва…

Мне не хотелось слушать упражнения Громова во вранье, поэтому я оборвал сразу:

– Ты чего звонишь, а? Поздно уже, голова у меня болит.

– Да так просто. Давно не разговаривали. Надо как-то дружеские отношения поддерживать.

Вообще-то мы не друзья совсем. Я, конечно, это не стал ему говорить… Хотя…

– Ты мне не друг, Громов, – сказал я. – У меня вообще нет друзей, к слову.

– Да-да, конечно, – Громов на другом конце связи рассмеялся. – Я сам ни с кем не дружу, это все пережитки. Просто я хотел сказать…

Громов замолчал.

– Как, кстати, у тебя настроение? – спросил Громов. – Может, это… На рыбалку сходим?

Я чуть не поперхнулся. Громов – на рыбалку. Докатились.

– А может, в цирк сходим? – еще неожиданнее предложил Громов.

Я хихикнул. Кондукторша поглядела на меня с подозрением.

– Пойдем в цирк, – продолжил Громов.

– Громов, ты что, совсем дурак?

– Нет, почему же, цирк – это искусство. Закрытие сезона.

– Я не очень цирк люблю, – признался я. – Там навозом пахнет.

– Это точно, навозом пахнет. Пойдем тогда на концерт? Казачий хор, слушай, у меня как раз отец купил билеты, а сам в командировку угнал.

– Громов, иди ты… сам на казачий хор.

– Да не, одному неинтересно, интересно в компании. Вот в компании на казачий хор…

Я отключился.

Громов позвонил еще.

– Зачем трубку кидаешь? – спросил он. – Нехорошо, Орлов, нехорошо. Ты думаешь, ты такой орел, да? Такой прямо непробиваемый, да? Ошибаешься, Орлов.

Раньше он меня никогда так не называл, по фамилии. И голос у него раньше совсем не такой наглый был. Что происходит-то?

– Ты, Гоша, дурачок, – с превосходством сказал Громов. – Дурачок и лопушок. Ты просто не представляешь, как тебя…

Я отключился. Больше Громов не звонил.

Трамвай продолжал громыхать через город. Кондуктор ненавидела вселенную. Бутылка каталась по полу. Герда смотрела на бутылку. Я думал. Страшно мне было.

Глава 15

Недобрый день

Доктор иссох.

Он и раньше не отличался корпулентностью, но сейчас стал в два раза тоньше и каким-то ломким с виду, как старая солома. И волосы повыпадали немного. Пришел, бухнулся в кресло и стал разговаривать. Так, о разной ерунде. Сегодня доктор был склонен размышлять на космологические темы, в частности как повлияет на психическое здоровье нашей страны обнаружение бозона Хиггса, а я вдруг увидела, что доктор не отбрасывает тени.

Скорее всего, это была игра воображения. Или оптики. Или того и другого вместе. Но доктор не отбрасывал тени. Почему-то я первым делом подумала про его свитер. Мама связала доктору Мозгову свитер из стекловолокна, из-за этого тень расслаивается и не прорисовывается, бозоны Хиггса мимо пролетают, не задерживаются.

– Доктор, вы верите в людей? – перебила я физическую чушь.

– Что?

– В человека верите? – уточнила я. – Как в явление?

– Безусловно, – ответил. – На человека у меня все надежды. Ну и вообще, человечество пока не разочаровывает…

– Нет, я в среднего, – перебила я. – Вот обычный, средний человек, он как, может высоты духа явить?

Доктор подумал.

– Не знаю, – сказал он. – Высоты духа не совсем моя специализация…

– А цель оправдывает средства?

– Да на этот вопрос две тысячи лет ответить не могут.

– Все с вами, доктор, ясно, – сказала я.

Доктор печально поглядел вдаль.

Странно. Сегодня он без спичек. Дома, наверное, забыл. Без спичек, а спичками все равно тянет, даже вроде как сильнее, чем обычно, кисляцкий такой запах. Снимает комнату на спичечной фабрике.

Герда чихнула.

Доктор обернулся, поглядел на нее с неприязнью, уже с яркой неприязнью.

– Не люблю я все-таки собак…

А Герда на него тоже без обожания зыркнула.

– Не надо так на меня смотреть, – сказал доктор разочарованно. – Ослепнуть можно.

Но Герда не отвернулась. Смотрела, смотрела, и доктор тоже на нее смотрел. А ведь и вправду он облысел, оплешивел даже. И щеки втянулись. Как-то разваливается просто на глазах, куски скоро начнут отваливаться.

– Нет, я не могу в таких условиях работать…

Доктор съежился, поглядел на Герду со злостью.

– Не могу, – повторил он. – Такое бывает…

И вообще, как-то он неэффективно меня лечит, как-то усугубляет. И Герда его не любит.

Вечером я включила новости. Надо сказать, не зря. Спиртовой инцидент приобрел широкий общественный резонанс. Правда…