Герман Геринг — маршал рейха

Когда в 1922 году Герман Геринг приехал в Мюнхен, чтобы поступить в университет, он увидел, что в Баварию и ее столицу вернулось спокойствие. Красное восстание было давным-давно подавлено и последовавшее за ним царство правого террора тоже давно кончилось. Вояки из Добровольческого корпуса, чьи кровавые расправы так подпортили добропорядочным бюргерам радость от разгрома красной Коммуны, теперь были распущены по домам и наступило время Веймарской республики. Она была провозглашена в августе 1919 года и управлялась из Берлина президентом Фридрихом Эбертом. Но по разным причинам установившееся в городе затишье было тревожным и молодежь испытывала усиливающееся недовольство действиями правительства.

Большая часть ветеранов войны и, как установил Геринг, большинство немецких студентов теперь верили, что Германия проиграла войну не из-за поражений на полях сражений, а потому что нацию «ударили в спину». Они считали, что германское правительство запросило перемирие слишком рано и позволило союзникам обмануть себя, приняв навязанные ими непомерно тяжелые требования. В результате и без того нелегкое положение республики, обремененной трудноразрешимыми экономическими проблемами, усугублялось требованиями союзников, алчущих репараций. Немцев не оставляли голод, безработица и отчаяние. Находившееся до последнего времени у власти правительство было не в состоянии справиться путем решительных реформ с галопирующей инфляцией, большей частью из-за того, что крупные промышленники скрывали благодаря ей прибыли, а само правительство сочло это удобным способом уменьшить национальный долг.

Ветераны войны и студенты испытывали глубокое унижение от сознания того, как обходятся с их страной, и списывали вину за состояние Германии, во-первых, на «плохих немцев», которые ввергли ее в хаос, во-вторых, на Версальский договор, обостряющий их нищету и позор.

Едва вернувшись в Германию, Геринг начал чувствовать, как в нем тоже поднимается возмущение против «предателей», содействовавших поражению в войне, и союзников, которые были так безжалостны. Но он больше уже не мечтал о реставрации, и его прежняя восторженность кайзером Вильгельмом, который теперь жил в комфортабельном изгнании в Голландии, остыла (но приверженность к монархизму вообще сохранилась).

Он обнаружил, что большинство молодых людей, с которыми ему приходилось сталкиваться — и не обязательно ветераны войны, — теперь испытывают один и тот же порыв: вернуть престиж Германии, тем или Иным способом очистить ее от «плохих немцев», которые «предали» нацию, и сбросить с ее шеи чудовищное бремя условий Версальских соглашений. По всей Германии, особенно в Баварии, начали образовываться так называемые патриотические общества, у которых не было недостатка в новых членах самых разных возрастов. Как указывает историк профессор Гарольд Гордон, эти общества разнились по своим размерам и организации, целям и методам, но все их участники были воинственно настроенными ярыми националистами, антисемитами, готовыми защищать Германию от ее врагов — как внутренних, так и внешних, и все были едины в желании противостоять левым всех оттенков, как изменникам и разрушителям германского общества.

Ко времени, когда Герман Геринг снова обосновался в Мюнхене, в патриотическом движении оформились три направления, и каждое из них начало создавать собственную маленькую армию; общая численность этих соединений составляла уже не менее 300 000 человек. Там было правое, или националистическое, крыло, поддерживаемое главным образом капиталистами, правительственными чиновниками и ветеранами войны старшего возраста, которое проявляло антагонизм к левому крылу, но было не против постепенного сближения; был центр, для виду сотрудничавший с существующим правительством, но за кулисами действовавший для его свержения, и, наконец, на левом фланге патриотических объединений находилась наиболее активная их часть, состоявшая из национал-социалистической германской рабочей партии, или НСДАП, и ее союзников.