Герман Геринг — маршал рейха

Не вызывает сомнений, что Герингу претили развязанные в таких масштабах террор и пытки. Как-то он признался Эмме, что никогда не испытывал угрызений совести, стреляя в человека или животное.

— Я охотник по натуре, — сказал он, — и ко мне не приходят дурные сны, связанные с убийствами. Но я никогда не причинял человеку боль, с тем чтобы заставить его страдать. Когда я подстреливал человека на войне, я почитал его как поверженного противника, если он погибал, или заботился о нем, если он был ранен. Я не давал ему вновь сражаться против меня, но при этом я хорошо с ним обращался. Точно так же я всегда предпочитал относиться к любому своему политическому противнику. Зачем мне его мучить? Какое удовольствие от этого получают эти монстры? Застрели его, если ты должен. Но терзать его — так же дурно, как ранить животное и не добивать его.

Коридоры министерства внутренних дел наполнились жутким духом террора и эхом от криков боли, и Геринг, как руководитель этого ведомства, счел необходимым принять соответствующие меры.

Когда Гитлер формировал свое первое коалиционное правительство, одним из назначений, которые получил Геринг, был пост комиссара по делам воздухоплавания, и он сохранил его и после того, как нацисты взяли всю власть. Никто за пределами Германии поначалу не воспринимал эту должность слишком серьезно, потому что было хорошо известно, что, по условиям Версальского договора, иметь военно-воздушные силы рейху было строго запрещено. Это была просто почетная должность, дань уважения старому боевому пилоту, решили союзники и предсказали, что Геринг будет тратить некоторое время, занимаясь вопросами пассажирских и почтовых перевозок «Люфтганзы», а также маленькими аэро- и планерными клубами, составлявшими все «военно-воздушные силы», которые было разрешено иметь Германии.

Согласно Парижскому авиационному соглашению 1926 года, державы-победительницы разрешили германским сухопутным войскам и военно-морскому флоту обучать ежегодно 36 спортивных летчиков. Благодаря особой системе увольнения в запас, после краткой подготовки могло быть обучено небольшое число пилотов, которые потом дополнительно проходили боевую подготовку за границей. В начале тридцатых годов положения Версальского договора уже настолько изжили себя, что можно было приступить к обучению летных кадров и в немецких школах пилотов гражданской авиации. Однако боевая подготовка здесь все еще не велась; немецкие летчики могли проходить ее только за границей, да и то не в полном объеме. И все-таки к 1933 году удалось подготовить примерно две с половиной тысячи летчиков из состава сухопутной армии и военно-морского флота.

Значительно труднее было решить проблему строительства пригодных для войны самолетов. Согласно Парижскому соглашению 1926 года, на германскую авиационную промышленность налагались ограничения, которые делали невозможным строительство боевых самолетов в Германии. Но некоторые немецкие самолетостроительные фирмы создали «дочерние» предприятия за рубежом, так что построенные там машины могли использоваться для обучения немецких летчиков и испытываться ими. В самой Германии строились только учебные и тренировочные самолеты, вполне пригодные в качестве самолетов-разведчиков.

Чтобы обучить наземные войска взаимодействию с авиацией и практически познакомить летчиков-наблюдателей с разведкой, было создано несколько соединений таких самолетов. Теперь, в 1933 году, германской авиационной промышленности, уже успевшей накопить опыт за границей, предстояло настроиться на производство современных военных самолетов, которых в Германии было еще очень мало.

Герман Геринг никогда не забывал того черного дня в 1918 -м, когда приказал своему полку разбить аэропланы на взлетном поле у Ашаффенбурга, и одним из его главных стремлений в жизни было увидеть возрожденные люфтваффе. С 1929 года он просил в рейхстаге об организации фондов для помощи «Люфтганзе» в ее расширении и укрупнении, потому что знал, что коммерческая фирма будет нанимать и обучать пилотов, которые в один прекрасный день поведут истребители и бомбардировщики. Геринг также боролся за поддержку авиационных фирм, которые в должное время смогут переключиться на выпуск военных машин.