Герман Геринг: Второй человек Третьего рейха

И пока фюрер произносил все новые угрозы в адрес Бенеша и призывал венгров и поляков снова предъявить территориальные претензии чехам, Чемберлен ознакомил своих министров и французское правительство с планом, предусматривавшим постепенное предоставление суверенитета всей Судетской области. Французы с ним согласились, чехи тоже, хотя и скрепя сердце и под сильным нажимом со стороны Лондона и Парижа. После этого Чемберлен вновь вылетел в Германию с чувством удовлетворения от выполненного долга. Двадцать второго сентября он встретился с Гитлером в Бад-Годесберге. В начале беседы английский премьер сообщил, что требование, которое рейхсканцлер выдвинул в Берхтесгадене, будет выполнено. К его удивлению, Гитлер ледяным голосом сказал: «Я сожалею, мистер Чемберлен, но сейчас речь об этом уже не идет». И прибавил, что правительства Польши и Венгрии озабочены судьбой своих меньшинств в Чехословакии, так что придется удовлетворять и их требования, не могло быть и речи о постепенном предоставлении суверенитета. Затем разложил на столе карту и заявил: он требует начать отвод чехословацких войск из намеченных на карте районов Судет 26 сентября. С 28 сентября они должны официально перейти к Германии!

Это больше походило на диктат, и резкий тон фюрера лишь усугублял это впечатление. Геринг, несомненно, смог бы сгладить острые углы, и позднее он сам это подтвердил, сказав: «Я хотел присутствовать, чтобы иметь возможность умаслить Чемберлена. Мои спокойные манеры и мое умение организовывать достойный прием весьма облегчили бы проведение переговоров. Фюрер всегда был скованным в присутствии иностранцев. Но Риббентроп помешал мне присутствовать на переговорах из зависти и собственного тщеславия». Действительно, новый министр иностранных дел германского рейха после вступления в должность постоянно противодействовал всем инициативам Геринга в области внешней политики. Как бы там ни было, но в тот вечер Гитлер и Чемберлен расстались предельно возбужденными. Однако премьер-министр Великобритании был человеком необычайно упрямым, и переговоры возобновились вечером следующего дня[240]

. Во встрече принял участие Риббентроп, но он не помог разрядить обстановку. Тем не менее после непродолжительной перепалки, обострившейся после известия о мобилизации в Чехословакии, Гитлер «уступил»: он согласился продлить срок эвакуации чешского населения до 1 октября. Потом поблагодарил Чемберлена за его усилия на пользу мира и заверил его, что после урегулирования чехословацкой проблемы он больше не будет выдвигать в Европе никаких территориальных претензий. Гитлер и Чемберлен расстались на рассвете 24 сентября после нескольких заявлений о добрых намерениях, и утром Чемберлен улетел в Лондон с «меморандумом», где были учтены все последние требования Гитлера.

Но на сей раз президент Чехословакии Бенеш разом отверг все новые требования немцев, а британское и французское правительства значительно ослабили нажим на Прагу. Подбадриваемый Риббентропом, Гитлер гневно обозвал Бенеша террористом, а чехов – виновниками войны. И ответил на частичную мобилизацию во Франции и на развертывание зенитных батарей в Англии выступлением в берлинском «Спортпаласе» вечером 26 сентября. Он кричал: «Перед нами стоит последняя проблема, которая должна быть решена и будет решена! Это последнее территориальное требование, которое я выдвигаю в Европе. Но это требования, от которых я не отступлю и которые я по воле Бога выполню…» В форме ультиматума он потребовал, чтобы до 14 часов 28 сентября Чехословакия заявила о согласии передать Германии Судеты не позже 1 октября. В противном случае вермахт начнет вторжение. Поскольку Чемберлен накануне предупредил его, что, «если Франция, верная своим обязательствам, активно вмешается в боевые действия против Германии, Соединенное Королевство будет вынуждено ее поддержать», начало войны казалось неизбежным…