Германская история: через тернии двух тысячелетий

В то время как значение мелкопоместных графов, владетельных князей и рыцарей постепенно падало, расширялось влияние городов. Они становились центрами экономической власти. Этому способствовал прежде всего заметный расцвет торговли. Объединение торговых городов в союзы еще более укрепило их положение. Один из важнейших таких союзов, Ганза, стал ведущей силой в балтийском регионе. В текстильной промышленности и горном деле появились такие формы хозяйствования, которые выходили за рамки средневековой цеховой организации труда ремесленников и наряду с расширением географии торговли принесли с собой элементы раннего капитализма. Одновременно происходили изменения в духовной сфере, отмеченные печатью Ренессанса и гуманизма. Пробуждение критического мировоззрения было направлено прежде всего против повсеместного засилья церкви.

Смутное время

Гибель династии Штауфенов означала тяжелый удар по имперской идее, но не катастрофу в немецкой истории. Тем не менее окончательно провалились как концепция имперского универсализма, так и идея установления сильной королевской власти в самой Германии, где складывается уникальная форма государственного устройства. Первым и непосредственным следствием конца Штауфенов стало ослабление связей между Германией и Италией, куда более полувека, с 1254 по 1313 г., не ступала нога ни одного германского короля.

Второе следствие коснулось внутренней структуры немецкого государства и общества. Ни одной из трех правивших германских династий не удалось юридически закрепить право семейного наследования трона. Наоборот, имперские притязания приводили к постоянным уступкам и расширению прерогатив светских и духовных правителей. В итоге Германия стала похожей на пестрый ковер государств и владений самой различной величины. В XIII в. многие прежние вассалы императора или герцогов превратились в суверенных правителей, и никто не мог точно сказать, сколько же их было всего и каким весом они обладали. Лишь с течением времени стали вырисовываться более или менее устойчивые контуры в этом зыбком и постоянно меняющемся процессе территориализации Германии и в ее политическом облике.

После эпохи Штауфенов появилось большое число ставших свободными людьми министериалов, прежде управлявших королевскими землями. Оказавшись теперь без хозяина, эти земли были быстро захвачены крупными князьями. Но значительная их часть осталась в руках бывших министериалов, превративших их в свои наследственные владения. Правители различных территорий получили теперь прежние права короля — им принадлежала здесь высшая судебная власть, они стали господами городов и церкви, в их ведении находились горное дело, финансы и пошлины. Все они стремились окончательно освободиться от любой зависимости от королевской власти. Лишь князья церкви еще были заинтересованы в сохранении прочной королевской власти, способной хоть как-то защитить их земли от посягательств жадных соседей.

Период междуцарствия в 1254–1273 гг., строго говоря, можно назвать исторической фикцией, потому что в Германии, пусть и на бумаге, всегда имелся избранный король, а то и сразу два. После смерти Конрада IV единственным обладателем королевского титула остался Вильгельм Голландский, но его власть не выходила за пределы северо-западной Германии. К тому же в 1256 г. он погиб при подавлении крестьянского восстания во Фрисландии. После этого в Германии вновь были избраны два короля-иностранца, о которых речь шла в первой главе. Но этот вакуум политической власти имел неоднозначные последствия. Коль скоро во главе социальной пирамиды не было общепризнанного монарха, на всех ступенях феодальной лестницы постоянно и неизбежно вспыхивали междоусобные конфликты, приводившие к совершенно хаотической ситуации.

Габсбурги и борьба за власть

В 1273 г. устроившим всех кандидатом оказался граф Рудольф Габсбург, владевший небольшой территорией в юго-западной Германии. Он не принадлежал к числу сильных и богатых правителей, но как раз это было по душе курфюрстам, которые желали иметь короля, но слабого и безвредного для их интересов. Однако с избранием Рудольфа они крупно просчитались.

Новый король прежде был одним из самых активных сторонников Штауфенов, крестником Фридриха II, и даже сопровождал Конрадина во время его драматического похода в Италию. Осторожный и умный политик, он превосходно использовал популярность императорской идеи и широкое стремление к возрождению блеска эпохи Штауфенов. Не случайно постоянно появлявшиеся в стране «лжефридрихи» всегда находили себе много сторонников.