Герметикон

— Вы опытный офицер, полковник, — медленно произнес король. — А потому должны знать, какую огромную роль играет в современной войне разведка.

— Я знаю об этой роли, ваше величество.

— В Зюйдбурге есть много людей, сохранивших мне верность. И все они докладывают, что Нестор готовит город к обороне. У нас десять бронетягов, полковник, десять! Ни в степи, ни в холмах их не остановить, и Нестор это понимает. Его единственная надежда — глубокая, тщательно спланированная оборона. — Генрих сделал еще один глоток воды. — Вам известен расклад сил, полковник, а он, в свою очередь, диктует ход войны, ее логику. И разведка это подтверждает.

— Война — это путь обмана, ваше величество, — тихо произнес Роллинг. — Если бы Нестор не выучил эту аксиому, он не считался бы одним из самых талантливых военачальников Герметикона.

* * *

"Мне всегда говорили, что быть астрологом способен не всякий. Не стать астрологом, а именно быть им. То есть ходить по Пустоте. Мне говорили, а я слушал вполуха, не видел разницы между "стать" и "быть". Я смотрел на астрологов со своей колокольни. Я не понимал, что закончивший обучение алхимик просто перемещается из одной лаборатории в другую, из университетской — в свою собственную, а вот астролог проваливается в Пустоту, алкагест ее раствори. Не каждый, разумеется, астролог, совсем не каждый. Многие никогда не покидают свои миры, выбирают не цеппели, а обыкновенные дирижабли, получая презрительное прозвище "наземники". Некоторые уходят в теоретическую науку, таращатся на звезды в телескопы или идут преподавать, ездить по ушам студентам…

Разницу между "стать" и "быть" наземники знают понаслышке, им объяснили ее на занятиях, и они решили не рисковать, проверяя себя на полное соответствие профессии. Они испугались прикоснуться к Пустоте, которая точно знает, способен ли ты БЫТЬ астрологом.

И когда я, алхимик, алкагест меня раствори, эту разницу понял, я стал иначе смотреть на корабельных астрологов. Они ведь ради своей мечты в такое дерьмо лезут, что остальным не в каждом кошмаре приснится…"

Из дневника Оливера А. Мерсы alh. d.

— Ты, что ли, новый цепарь?

— Новый алхимик, — уточнил Мерса и дружелюбно улыбнулся. — А ты…

— Ипать-копошить, цепарь, не надо меня грузить, внятно? Ты цепарь, а на остальное мне класть, внятно? Вот сбежишь, снова станешь нецепарь, тогда…

Парень сморщил нос, выдал негромкое "а-а" и чихнул с ревом, которому позавидовал бы игуаский стерч.

Мерса вздрогнул. Парень же невозмутимо извлек из кармана платок, вытер нос и пожаловался:

— Жадные каатианцы опять ухитрились так свую разбодяжить, что даже я не просек. Глотку дерет, а толку на десять минут. Зарекался же ничего не покупать у этих скупердяев…

Он спрятал платок, достал из того же кармана маленькую коробочку, взял щепотку бурого порошка и с шумом втянул его в левую ноздрю.

— И что тогда? — поинтересовался Мерса.

— Через десять минут снова чихну, выругаюсь и снова понюхаю, — объяснил парень. — Или не врубаешься, для чего свуя нужна?

— Ты сказал, что, если я сбегу и перестану быть цепарем, тогда…

Парень нахмурился, с очевидным трудом припоминая подробности только что состоявшегося диалога, после чего выдал:

— Тогда мне будет на тебя трижды класть, цепарь, внятно?

— Да как тебе сказать…

Алхимик внимательно оглядел нахального гостя.

Не парень, конечно же, не парень — мужик, лет тридцати пяти, однако выглядит моложаво, можно сказать, как юноша. Такие вот моложавые мужики стареют поздно, зато очень некрасиво, превращаясь в сморщенную версию двадцатилетнего мальчика. Но это у гостя еще впереди.