Герои

Когда в 2000 году мне предложили сыграть главную роль в приключенческом фильме ужасов вместе с Джаддом Нельсоном и Ларри Дрейком, я не видела причин отказываться. У меня было двое маленьких детей, карьера зашла в тупик, и я потихоньку тупела. Предложение сыграть мертвую шлюху казалось привлекательным. И это была главная роль. Так что же удержало меня от безудержной радости и побороло мое стремление немедленно приземлиться на съемочной площадке? Съемки были запланированы в Румынии.

Как-то я снималась в фильме в Аризоне, в городе Бисби, где лучшим и единственным рестораном был Taco Bell. Постельное белье в моем номере оказалось не по размеру кровати и на нем были нарисованы маленькие грузовички. Развлечений почти не было, в свободные дни мы уезжали в пустыню и стреляли по ковбойским сапогам. Мне доводилось сниматься и в нескольких низкобюджетных картинах, где я работала в своей одежде и переодевалась за вагончиком, который также служил для нас аппаратной, гримерной, раздевалкой и кафетерием. Ну и ради чего все это было?

Я уже побывала в Румынии. Она была красива. Она также была одной из тех немногих стран Восточной Европы, которые не придерживались коммунистической доктрины, что «все люди должны быть одинаковыми и есть одинаковую еду или одинаково страдать от ее отсутствия». Здесь была довольно запутанная система власти, сочетающая худшие черты коммунистического режима с диктатурой. Киносъемки здесь сравнимы со съемками низкобюджетного фильма в США в декорациях «Клеопатры».

Но очаровательные режиссер и продюсер заверили меня, что Румыния изменилась. В 2000 году, через десять лет после падения режима Чаушеску, Румыния была готова присоединиться к Европе как младшая сестра, а не как нищенка.

В Бухаресте построили четырехзвездочный отель (четыре звезды с точки зрения американцев), где мы должны были остановиться. Фильм будет сниматься в лучшей теле-и киностудии страны. Ко мне будут относиться как к звезде, и вполне заслуженно.

Я уже многое повидала, поэтому отнеслась к этому скептически. Мои дети и муж остались дома, на случай, если реальность все же не будет соответствовать обещаниям.

После необычайной роскоши первого класса Swissair я приземлилась в румынском аэропорту и вошла в прокуренную и замусоренную зону получения багажа, где встретилась со своим таксистом (беззубым и одетым в кожаную куртку) и поняла, что пришло время поменять свое восприятие.

Понимаете, у меня две пары глаз. До десяти лет я росла в месте, где отсутствие горячей воды считалось нормальным. Ванна была жестяной, ее ставили в кухню, и мыться можно было раз в неделю. Дом отапливался угольными печами. Пищевые отравления случались почти каждую неделю, так как у нас не было холодильника или морозилки. Бананы были настолько желанны и редки, что мы получали по одному (да, именно по одной штуке) на Рождество.

Если это напоминает Америку на рубеже прошлого века, уверяю вас, я не настолько стара! Просто я родилась в коммунистической Чехословакии. Преимуществом, помимо неплохой устойчивости к бактериям, являются эти две пары глаз, между которыми я могу переключаться. Когда я смотрю первой парой, своими коммунистическими глазами, грязь и плохие условия кажутся мне знакомыми, они никак не могут помешать хорошему времяпрепровождению. С моими капиталистическими глазами любое место, где вам не предлагают горячую влажную салфетку, пока вы отдыхаете с бокалом шампанского, считается нецивилизованным. Хорошо, я немного преувеличиваю, но горячая вода и туалетная бумага не кажутся мне излишествами.

Это двойное зрение очень удобно в путешествиях: у меня нет никаких проблем, чтобы приспособиться к чему бы то ни было, в отличие от моей семьи и друзей. Но обычно я надеваю одну пару и пользуюсь ей, пока не приходит время уезжать. В Румынии дело обстояло иначе.

Первым переключением стала поездка из роскошного отеля в старую, коммунистических времен телевизионную студию. Она незаслуженно считалась лучшей студией страны – она же была единственной. Добрую половину пути дорога была асфальтированной, но даже на трассе мой крошечный «Мерседес» с шофером в униформе часто тащился за конной повозкой, управляемой потрепанным стариком или древней беззубой старухой. Вдоль некоторых участков дороги стояли тощие, бедно одетые цыганские дети с протянутыми руками – и это в такую рань, в четыре или пять часов утра. Джадд Нельсон, с которым я снималась, каждый раз останавливался и за первые пару дней раздал всю свою суточную ставку.

Вечером мы посетили утопающее в позолоте казино со всеми атрибутами Лас-Вегаса. Мы возвращались в отель пешком и видели здания, где до сих пор были заметны следы от пуль, выпущенных во время революции, в ходе которой десять лет назад свергли и казнили Чаушеску. Но больше всего нас поразили уличные собаки – стаи полудиких, облезлых, голодных, несчастных псов.