Герои

Нам сказали, что в нашем актерском составе может быть только пять американцев. Просто потому, что канадский профсоюз актеров никогда не разрешит большее количество. Никогда. Но Дженнифер не собиралась соглашаться с этим. Было слишком много актеров, которых она знала и любила. Она хотела, чтобы они участвовали. Так что мы боролись. И победили. К тому времени, как мы начали съемки, у нас было шестнадцать актеров американцев. Такое не удавалось никому, ни до, ни после.

Актерский состав не имел себе равных, если говорить о телефильмах. В него входили Лора Сан Джакомо (великолепно сыгравшая Дженнифер), Аннабелла Шиорра и Джейн Качмарек (в ролях Мередит и Валери Эстесс) и «звездный» состав исполнителей ролей второго плана: Эди Фалко, Мариса Томей, Джулианна Маргулис, Роб Морроу, Фишер Стивенс, Камрин Менхейм, Винсент Спано и Скотт Вульф. Моя жена, Мэдди Кормэн, сыграла Джулианну, а моя мать, Джейн Александр, – мать Дженнифер.

В первый день я снял пару сцен на Квин-стрит. Это казалось хорошей идеей, так как она напоминала шумные улицы Нью-Йорка. Но все же я получил большую взбучку за то, что в кадр попали вездесущие трамвайные провода. Теперь подобные вещи очень легко исправить при помощи компьютерной графики, но тогда это было большой проблемой. Самое смешное, что обвинения в том, что мой фильм выглядит недостаточно «нью-йоркским», я получил от тех самых руководителей, которые заставили меня снимать его в Канаде. Это было… Ну ладно, я просто узнал, что решения начальства не лишены иронии.

В общем-то, в Торонто работало несколько невероятно талантливых ребят. Но выбор был мал, а в разгар сезона он становился еще меньше. Во время моих первых съемок в Торонто (позже я успешно сниму там два эпизода, которые войдут в телесериалы) я получил группу из талантливых людей и… не очень. Но как человек, привыкший к темпу и кипучей деятельности кинематографистов из Нью-Йорка, я был немного растерян. Как язвительно заметила Джейн Качмарек, «знаешь, эти канадцы, они и правда достойны третьего места…» Конечно, она просто шутила. Но когда мой первый помощник режиссера в очередной раз говорил «извините», когда извиняться было абсолютно не за что, меня это выводило из себя.

Все же, когда я совладал со своим гневом, я обнаружил, что Торонто – изумительный город. Там были великолепные рестораны и замечательные музеи. Невероятное количество мест, подходящих в качестве съемочных площадок. Озеро Онтарио, побережье которого тянулось на много километров. И люди действительно оказались невероятно вежливыми.

Это была работа мечты, и я чувствовал, что никто кроме меня не мог бы стать режиссером этой истории. Я вложил всего себя без остатка, чтобы гарантировать, что это именно то, на что надеялась Джен. Ни над чем в жизни я не работал так усердно. Это был мой подарок ей, а возможность снимать этот фильм была ее подарком мне. Но съемки нельзя было назвать легкими. У нас было очень мало денег и времени, а мне постоянно приходилось вести бои со студией. Я был молод, и да, это был мой первый фильм. Но я точно знал, чего хотел, и я знал, как снять прекрасные эпизоды и рассказать историю так, как хотела бы рассказать ее Джен.

Мне оставалось только выгнать из студии критикующее меня начальство. Однажды, после того как руководитель, которую я называл «драконшей», настояла на том, чтобы я консультировался с ней перед подсчетом расходов и съемкой любого эпизода, я кое-что задумал. Я привел ее в соседнюю комнату, где нас могли слышать актеры и съемочная группа, и взорвался. Я кричал на драконшу, чтобы она «отцепилась от меня» и дала мне снимать фильм. Я скандалил и сыпал проклятьями, швырнул стул, пытаясь ругаться как можно громче. После этого драконша оставила меня в покое. Пока не начался монтаж. Но это уже другая история.

Это закончилось так: Дженнифер умерла через два года после выхода фильма. Я не смог спасти ее. Никто из нас не смог. Но она продолжает жить, во многих смыслах. «Проект БАС» продолжает собирать миллионы, и ее постоянно вспоминают многие, многие люди, любившие ее и ее светлую душу.

Я хочу запомнить Дженнифер как молодую, жизнерадостную девушку, каждый вечер гуляющую со мной за руку по улицам Верхнего Вест-Сайда. Но из моей головы никак не идет еще один незабываемый образ: камера приближается к телевизионному экрану, на котором только что показали последнюю сцену из фильма «Дженнифер». Камера скользит в другой конец комнаты и останавливается на Дженнифер. Она только что наблюдала последние эпизоды истории ее собственной жизни. По бокам от нее стоят ее сестры.

Мы снимали эту сцену в ее квартире в Нью-Йорке. Окна выходили на Седьмую авеню и больницу Сент-Винсент, где спустя всего несколько недель появятся сотни плакатов и памятных записок, оставленных родными и друзьями погибших 11 сентября. Но тогда это был идеальный Нью-Йорк, свежий и солнечный, полный надежд. Камера задерживается на ее лице, всего на секунду. И даже через пластиковый аппарат вентиляции легких можно видеть, что она улыбается.

В Индии жизнь – река