Герой

Ли дошел до берега небольшой речушки, которую закат уже окрасил в золотой цвет. На другом берегу виднелись очертания старой пагоды. Парень остановился на минуту, любуясь красотой и гармонией вновь обретенной родины. Оглядевшись, он понял, что не один пришел полюбоваться великолепным закатом. Ниже по склону, на берегу, глядя на воду, сидела Лань Шинь. Ли тихо усмехнулся, вспомнив, как принял ее за мальчишку. Он хотел тайком на нее полюбоваться, но оступился на склоне. Девушка обернулась на шум падающих камешков, и юноша, скрывая смущение, спросил:

– Можно мне присесть рядом?

Та кивнула, Ли спустился и уселся рядом, смотря на последние золотистые отблески солнца.

– Мне все еще не верится, что я вернулся на родину, – произнес Ли, и еще некоторое время они сидели в молчании, думая каждый о своем.

Наконец Ли нарушил тишину стихами, подобающими прекрасному моменту этого вечера:

– Весенней водою озера полны,

Причудлива в летних горах тишина,

Струится сиянье осенней луны,

Свежа в одиночестве зимнем сосна…

Так, много лет назад, писал о Китае известный художник Гу Кайчжи.

Лань Шинь с восхищением посмотрела на парня.

– Откуда ты знаешь эти стихи?

Тот ответил, печально глядя на воду:

– У меня был хороший учитель… А здесь очень красиво и спокойно.

– Так было всегда, пока на нашу землю не пришли японцы и не принесли смерть и страдания, – ответила девушка, нахмурившись.

– Да… – вздохнул Ли.

– Это тяжелое испытание, но я верю, что мы победим!

Повисла пауза и юноша, чувствуя сводящий с ума теплый аромат ее волос и близость нежной кожи, повернулся к девушке. Лань Шинь обернулась к нему и посмотрела в упор своими загадочными черными глазами, по которым было совершенно невозможно понять, какие чувства она испытывает. Ли замер, не зная, что делать. Он не мог отвести взгляд от прекрасных глаз девушки, ему хотелось ее защитить от всех невзгод на свете. Какое-то сильное, неведомое доселе чувство овладевало им…

Неловкую паузу прервал голос Митяя, кричавшего из-за пригорка:

– Лань Шинь!

Девушка встрепенулась. Ли, услышав голос брата, встал. Он подал руку Лань Шинь, но она, будто не замечая, поднялась сама.

– Вот вы где! Лань Шинь, мы же договори-и-ились! – будто слегка обидевшись, протянул Митяй.

– Прости, Вэй Ли. Я совсем забыла. Твой брат обещал провести мне специальный инструктаж по устройству нового вида мины. – Иду!

Девушка улыбнулась и пошла навстречу Митяю. Братья махнули друг другу рукой.

Когда Митяй и Лань Шинь скрылись за пригорком, Ли некоторое время хмуро побродил по берегу, потом подобрал с земли камень и запустил им в реку, разрушив спокойную зеркальную гладь.

– Митяй Агафонов – первый парень на деревне…, – проговорил Ли и печально вздохнул. – Но только не Лань Шинь! – добавил он и принялся решительно карабкаться по склону.

Уже почти совсем стемнело, когда Ли вернулся в лагерь, сжимая в руке прекраснейший букет, составленный в соответствии с древним восточным искусством, о котором ему много рассказывал мастер Чэн: «Китайский философ Чжан Чао в своей книге афоризмов “Тени Глубокого Сна” писал: “Цветы сливы делают нас возвышенными духом, орхидеи погружают нас в глубокую задумчивость, хризантемы возвращают нас к жизни природы, лотос побуждает нас отрешиться от чувственных удовольствий, вишневый цвет вселяет в нас ликование, пион пробуждает дремлющие в нас силы, банан и бамбук настраивают на поэтический лад, цветы бегонии делают нас игривыми, сосна побуждает отвратиться от мирской суеты, тунговое дерево очищает нашу душу, а ива вселяет в сердце волнение».

Он осторожно подкрался к месту, где Митяй должен был обучать Лань Шинь обращаться с новейшими часовыми минами, специально разработанными для этой операции.

Митяй в отношениях с девушками всегда сразу брал быка за рога, пора бы кое-чему поучиться у брата, решил Ли. Но, когда он незаметно выглянул из-за ближайшей землянки, лицо его вытянулось от разочарования.

Митяй и Лань Шинь сидели рядом на скамейке перед столом, на котором лежал муляж объектной мины. Бойкий парень, указывая на образцы часовых взрывателей и замыкателей, как бы невзначай касался руки прекрасной китаянки, а та, внимательно слушая, похоже, даже этого не замечала. Рядом с девушкой на скамейке лежали несколько стебельков полевых цветов.

Ли присел на корточки, сердце его бешено заколотилось. Раздался заразительный смех Лань Шинь. Он осторожно выглянул, чтобы брат и девушка не заметили его. Митяй, похоже, закончил с обучением и принялся веселить юную партизанку. Он рассказывал ей какие-то смешные истории, кривляясь и изображая персонажей своих баек. Девушка засмеялась еще громче и звонче, а потом и сама стала подыгрывать Митяю.

Ли, закусив губу, наблюдал дальше. Митяй тем временем шел на абордаж. Он положил руку на плечо Лань Шинь и потянулся к ней.

Ли хотел было подбежать к ним, сказать Лань Шинь, что Митяй не серьезный, но сдержал себя, решив сначала поговорить с братом. Он швырнул букет под соседний куст и убежал.