Герои битвы за Крым

Решением Ставки командно-начальствующий состав Крымского фронта был сурово наказан. Д. Т. Козлов был понижен в воинском звании до генерал-майора и снят с должности командующего фронтом. Лишился должности, но остался в прежнем звании генерал-майор Вечный. В свою очередь, Мехлис был снят с постов заместителя наркома обороны СССР и начальника Главного политуправления Красной армии и понижен в звании на две ступени — до корпусного комиссара.

Однако ответственность за тяжелое поражение Крымского фронта с его руководителями, безусловно, должны разделить и главком Северо-Кавказского направления маршал Будённый, Генеральный штаб РККА да и сама Ставка Верховного главнокомандования. Свою несостоятельность проявила система тройного руководства Крымским фронтом: непосредственно из Ставки, через главкома Северо-Кавказского направления и через представителя Ставки, находившегося в штабе фронта. Что касается Ставки ВГК, то она несет долю ответственности уже хотя бы потому, что так долго держала в Крыму своего столь незадачливого представителя.

Из приведенного ранее диалога Козлова со Сталиным следует, что генерал причину своей неудачи в Керченской операции связывал с вмешательством Мехлиса. Возможно, по горячим следам случившегося так и было. Но по прошествии времени, поразмыслив, Дмитрий Тимофеевич стал более критично оценивать и свои действия.

Генерал-лейтенант И. А. Ласкин вспоминал, что при их встрече в конце марта 1943 г. Д. Т. Козлов, бывший тогда заместителем командующего Воронежским фронтом, сам завел разговор о своих неудачных действиях на Керченском полуострове. «Дмитрий Тимофеевич говорил тогда, — пишет Ласкин, — что и сам чувствовал свою вину, а главное, свою неподготовленность, поскольку с масштабом фронтовой операции он никогда не имел дела. Да к тому же и театр попался необычный: позади Керченский пролив, а с двух сторон — море…»^{255} В самом деле, большая часть службы Козлова прошла в тактическом и оперативно-тактическом звене. Командуя полком, дивизией, корпусом, он достиг высокого уровня мастерства. Но необходимого для ведения современной войны опыта в оперативно-стратегическом масштабе, то есть в должности командующего фронтом, получить по большому счету не успел.

Тем не менее, даже признавая собственную ответственность за поражение вверенного ему фронта, Дмитрий Тимофеевич всю жизнь ощущал себя в качестве опального. В 1966 г. он писал бывшему сослуживцу генерал-лейтенанту инженерных войск А. И. Смирнову-Несвицкому, который на Крымском фронте руководил инженерными войсками: «Опала моя длится вот уже почти 25 лет. В моей памяти часто встают события тех дней. Тяжко их вспоминать, особенно потому, что вина за гибель всех наших полков лежит не только на нас, непосредственных участниках этих боев, но и на руководстве, которое осуществлялось над нами. Я имею в виду не профана в оперативном искусстве Мехлиса, а командующего Северо-Кавказским направлением и Ставку…

Я очень жалею, что не сложил там свою голову. Не слышал бы я несправедливостей и обид, ибо мертвые сраму не имут. Но не удалось мне, несмотря на то, что уходил из Еникале с арьергардными частями Волкова. Тогда уже никакого начальства, ни малого, ни большого, там не было, все перешло во власть Будённого и его заместителя Черевиченко…»^{256}

Дмитрий Тимофеевич был, разумеется, далеко не первым военачальником, наказанным в годы войны за серьезные ошибки, просчеты и недоработки. Но те люди, которые, без сомнений, искренне считают, что с генералом поступили несправедливо, подчас забывают, что за жертвы и потери, соразмерные понесенным в Крыму, кое-кто ответил не должностью и званием, а головой. Из числа таких же, как Козлов, командующих фронтами снимали с должности, подчас и неоднократно, И. С. Конева, Р. Я. Малиновского и К. А. Мерецкова, выросших в ходе войны до Маршалов Советского Союза, а также С. М. Будённого, A. И. Еременко, Ф. И. Голикова, В. Н. Гордова, Ф. И. Кузнецова, И. Е. Петрова, М. М. Попова, Д. И. Рябышева, B. Д. Соколовского, М. С. Хозина, Я. Т. Черевиченко. А генерал армии Д. Г. Павлов — командующий Западным фронтом — был за тяжелое поражение в приграничном сражении предан суду и расстрелян 22 июля 1941 г.