Герои Брестской крепости

Все эти причины и сказались в том, что до недавнего времени мы так мало знали об обороне Брестской крепости, все это и привело к тому, что обстоятельства героической борьбы легендарного гарнизона были до последних лет окутаны тайной.

Совсем недавно герой Брестской крепости Анатолий Виноградов рассказал мне, как в 1945 году, демобилизовавшись из армии, он приехал в Брест, чтобы разузнать о судьбе своей семьи. Он пришел навестить старую крепость и там, на развалинах ее, ему встретилась группа советских офицеров, которые пришли осмотреть эти руины. И когда Виноградов начал рассказывать им о том, что пережил он здесь в 1941 году, офицеры начали смеяться. Один из них сказал ему:

— Не рассказывайте нам сказок! Если бы здесь действительно происходили такие события, то весь наш народ знал бы это. А нам ничего неизвестно об этих боях.

И как ни доказывал Виноградов свою правоту, ему так и не поверили, сочтя его фантазером и лгуном.

Первые известия об обороне Брестской крепости, появившиеся в печати после войны, еще мало приоткрывали тайну, они были основаны, можно сказать, на полулегендарном материале и нередко направляли читателя по ложному пути.

Так, в первых статьях на эту тему, напечатанных в белорусских газетах и журналах в 1948 году, говорилось, например, что обороной Восточного форта крепости командовал какой-то военный врач, который, якобы, потом погиб при бомбежке, и фамилия его так и осталась неизвестной. А в качестве главного руководителя обороны центральной цитадели называли имя некоего полкового комиссара Рублевского.

Сейчас мы уже знаем, что гарнизон Восточного форта возглавил вовсе не военный врач, а командир 44-го стрелкового полка майор Гаврилов. Что же касается полкового комиссара Рублевского, то он оказался никогда не существовавшей мифической личностью и в дальнейшем вместо него появилась исторически достоверная, реальная фамилия полкового комиссара Ефима Фомина.

Как известно, мы узнали впервые фамилию полкового комиссара Е. М. Фомина из найденных под камнями крепости обрывков «Приказа № 1». В этом приказе значились еще три фамилии командиров, руководивших обороной центральной цитадели, — капитана Зубачева, старшего лейтенанта Семененко и лейтенанта Виноградова.

Пока это были только фамилии. Предстояло еще разузнать об этих людях, предстояло выяснить их судьбу.

К счастью, вскоре нашлись семьи Фомина и Зубачева, и мы узнали биографии этих руководителей обороны крепости и даже получили их фотопортреты.

А. С. Ребзуев. 1956 г.

Посмотрите на их фотографии. На одной изображен сорокапятилетний лысоватый человек с открытым, смелым и решительным взглядом. Те, кто знал его, говорят, что такой он был и в жизни — прямодушный, ни перед кем не опускавший глаз капитан Иван Николаевич Зубачев, коммунист с 1918 года, участник гражданской войны и испытанный боевой командир Красной Армии.

На другой — уже начинающий полнеть тридцатидвухлетний черноволосый человек с умными и немного грустными глазами. И эта фотография, говорят, очень похожа на полкового комиссара Ефима Моисеевича Фомина, каким он был в жизни, — опытный партийный работник, кадровый комиссар Красной Армии, умелый, спокойный воспитатель своих бойцов, пользовавшийся большим уважением и любовью подчиненных.

О судьбе Зубачева и Фомина ходили самые разноречивые слухи. Одни говорили, что они оба убиты во время боев в крепости. Другие утверждали, что командир и комиссар попали в плен. Так или иначе, никто не видел своими глазами их гибели, и все эти версии приходилось брать под сомнение.

Судьба Фомина выяснилась только после того, как мне удалось найти в Бельском районе Великолукской области бывшего сержанта 84-го стрелкового полка, а ныне директора сельской школы Александра Сергеевича Ребзуева. Сержант Ребзуев был вместе с полковым комиссаром в одном из помещений казармы, когда гитлеровские диверсанты подорвали взрывчаткой эту часть здания.

Бойцы и командиры, находившиеся здесь, в большинстве своем были уничтожены взрывом, засыпаны и задавлены обломками стен, а тех, кто еще остался жив, автоматчики вытащили из-под развалин и взяли в плен. Среди них оказались комиссар Фомин и сержант Ребзуев. На глазах сержанта предатель выдал гитлеровцам Фомина и фашисты увели его на расстрел.

О судьбе Зубачева мне удалось узнать, когда я встретил одного из командиров, сражавшихся под его командованием. Оказалось, что капитан, раненный и контуженный, тоже попал в гитлеровский плен и находился в лагере Белая Подляска, за Бугом.