Герои. Человечество и чудовища. Поиски и приключения

Истрос – длинная река, текшая через множество чужедальних царств к северу Греции. Зарождалась она где-то на варварском западе, но ее великая дельта опорожняется где-то на северо-западном побережье Понта Эвксинского. Ныне мы зовем эту реку Дунай.

Нестор объяснил кормчим Анкею и Эвфему, что можно пройти вверх по Истросу, через север Фракии и на запад, почти до Галатии, оттуда – на юг, вдоль западного берега Италии, вокруг Сицилии и Ионических островов, дальше – к Пелопоннесу и на север, вдоль восточного берега Греции до Фессалии и Иолка. Это совершенно заморочит голову Ээту, который наверняка двинется по прямой – той же дорогой, какой «Арго» шел в Колхиду[195].

До порта Фасиса добрались без приключений, загрузились под завязку едой, водой и всем прочим необходимым, уж сколько смогли наменять или купить, и – не прошло и четырех дней с тех пор, как Ясон с Медеей выдержали все три испытания Ээта и заполучили руно, – уже плыли по Понту Эвксинскому на северо-запад, к устью Истроса.

К вечеру первого дня после выхода из Фасиса стало ясно, что в погоню за ними увязался какой-то корабль. Чтобы скрыть свои намерения, аргонавты сменили курс, будто бы направляясь к Босфору. Медея оглянулась и узнала самую ценную галеру колхидского флота.

– Это мой отец, – сказала она. – Его судно самое ходкое в мире. Там три ряда весел.

– Он нас нагоняет, – проговорил Ясон. – Проклятье. Придется встать боком и сражаться.

– У него на борту катапульта. Он с удовольствием накидает комьев горящего дегтя тебе на палубы. Ни перед чем не остановится, чтобы добыть желаемое.

– Но он же спалит вместе с нами и руно.

– Это его не волнует. Он сражается за свою гордость, а не за руно. Но не бойся, мой милый Ясон, я тоже ни перед чем не остановлюсь. – Она взяла лицо Ясона в ладони и крепко поцеловала его. – Вернусь через минутку.

Ясон глянул на колхидский корабль – тот неуклонно приближался. Уже удавалось рассмотреть ярко раскрашенный нос – он нырял в волны и вздымался вновь. Нос корабля расписали так, чтоб походил на того самого сторожевого дракона при Золотом руне.

Медея вернулась на корму, обнимая за плечи юного брата Апсирта.

– Смотри, вон папин корабль, – сказала она, вскинув руку.

Глаза у Апсирта распахнулись.

– Он ужасно рассердится, когда меня увидит.

– Скорее расстроится, а не рассердится, думаю, – сказала Медея и перерезала мальчику глотку одним быстрым движением изогнутого кинжала.

Ясон выпучил глаза – кровь хлестала из раны.

– Медея!

– Иначе никак, – проговорила Медея. – Тащи топор, да побыстрее, – они надвигаются.

Голова мальчика полетела за борт первой. Она запрыгала в волнах в кильватере «Арго». Ясон с Медеей наблюдали, как корабль Ээта замедлил ход, весла взмыли над водой, судно остановилось.

– Он любил этого мальчика, – молвила Медея удовлетворенно. – Не даст он его душе сойти в подземный мир, пока тело не очищено и все положенные погребальные обряды не отправлены.

Ясон промолчал. Медея была прекрасна. Предана ему. Но есть же пределы. Конечно же, есть пределы.

Путь домой

Когда последние части Апсирта упали с четко отмеренными промежутками в воду, корабль Ээта сильно отстал, исчез за горизонтом. Но лишь когда пришла ночь, Ясон с Анкеем решили, что теперь безопасно сменить курс в соответствии с исходным замыслом.

Через неделю «Арго» проскользнул невредимым и незамеченным через болота, примыкавшие к устью Истроса, и вплыл во Фракию.

Их путь пролегал, как объяснил Нестор, излагая аргонавтам свой замысел, широкой дугой, на запад и север, через чужедальнее царство гипербореев – мы бы сейчас сказали, через Болгарию, Румынию, Венгрию и Словению[196], – пока не обогнут Италию и Пелопоннес.

Говорящая носовая фигура, впрочем, принялась внушать Ясону, что никак не достичь им Иолка.

– Ты что такое говоришь? – переспросил Ясон. – Колхи отстали от нас не одну неделю назад, погода хороша, путь ясен. Что может нам помешать?

– Боги могут помешать тебе, – сказала фигура. – Погода, может, и ясная, а вот ты себя вел мерзко.

Ясон глянул через плечо – убедиться, что Медея не услышит.

– В каком смысле?

– Сам прекрасно знаешь, – раздраженно отозвалась фигура. – Свершилось убийство кровника – убийство наимерзейшее притом. Ты думал, такое может пройти безнаказанно? Если не очистишься, Зевс с Посейдоном нашлют бури и морских змеев, пока ни от тебя, ни от корабля с командой ничего не останется. Ничего, кроме меня, само собой…

– И как же нам очиститься?

– Пристаньте в Ээе и призовите на помощь Кирку.

– Отличная мысль, – сказала Медея, которая все услышала. У нее был очень острый слух. – Она мне тетя и знает даже больше моего о всяких снадобьях, заклинаниях и очистительных обрядах.

Кирка встретила их на своем родном острове Ээя с теплом и искренней радостью. Приветствовать аргонавтов вышли волки и львы, но оказалось, что они ручные: как домашние псы и коты, они лизали гостям руки и терлись о ноги. Кирка жила одиноко и почти все удовольствие черпала из превращения моряков, себе на беду приставших к Ээе, в домашних животных[197].

Плавание «Арго»