Герой должен умереть

Лээт думал, что ее Вэдан и закажет, когда они вместе пришли отобедать в «Сванири». Хозяин ресторана впал в полный восторг, который, впрочем, не стал выражать бурно. Он понял, что это будет неприятно гостю. Друзья прошли в Звездный кабинет. Здесь на стенах был темно-голубой шелк с серебряными звездами. Карта звездного неба была перенесена на ткань со скрупулезной точностью. Фигуры созвездий очерчивал извилистый пунктир. Равноденствие карты приходилось на пятьдесят второй луногод четырнадцатого Звездного года. То есть карта была старше Вэдана на два года.

Перед гостями поставили кувшин с кёлзгом, а вот остальные блюда надо было немного подождать. Лээт налил себе кёлзга и выпил, искоса поглядывая на друга.

После процесса над бывшими обреченными – последними обреченными Цачеса – в воздухе словно повисла зловещая тишина. Да и сам процесс… Вэдан выдержал чудовищное судебное разбирательство по делу о гибели кэцэров. Он предоставил судьям неоспоримые доказательства своей «человечности» своей сущности и превратил процесс в свой триумф. Кэйно Лиарег был лишен гражданства, изгнан из Цачеса, а имущество его распределено между семьями "обреченных". Однако многие решения суда были половинчатыми. Вэдану, например, присвоили звание почетного гражданина Цачеса, но потребовали вернуть единовременное пособие по утрате кормильца. Пэйно Снегат, единственный из «обреченных», более-менее знакомый с хитросплетениями закона, который защищал своих соратников в качестве адвоката, предложил оставить деньги хотя бы в качестве вознаграждения для героя. Но у судей это предложение сочувствия не вызвало. Подвиги не оцениваются в материальном выражении, как выразился председатель Верховного суда, Лэйно Саегалл. Возмещения же за гибель Тэнира Вэдану не полагалось. Пособие выплачивалось только в случае смерти главы клана, в точном соответствии с древним статутом Дарена Харбогадана.

Большая часть членов Совета, да и простых жителей Цачеса, была сбита с ног гибелью кэцэров и уничтожением Шамболора. Теперь Цачес молчал, но чувствовалось что-то… словно в плотно закупоренной бутыли сбраживалось вино, а нерадивый винодел забыл оставить отверстие для отвода воздуха. Что-то назревало, что-то висело в воздухе. Но Вэдан был удивительно равнодушен к текущим событиям. Он не показывался на людях и не общался, насколько было известно Лээту, ни с кем из бывших соратников.

Да и вообще ни с кем, кроме Баруга, который иногда заходил к Вэдану на обед.

Надо ли говорить, как обрадовался Лээт, когда Вэдан вчера вечером отвизорил ему и предложил вместе пообедать в «Сваинири». Он знал, что у друга наверняка есть какой-то план беседы, и молчал, не желая сбивать его. Вэдан с видимым удовольствием выпил кружку кёлзга – жара стояла страшная, – закурил и спросил рассеянно:

– Как там в Совете Трехсот?

– Как-как, – пробурчал Лээт. – Ближайшее время тебе лучше там не показываться. Они еще не могут придти в себя после того, что ты отмочил в последний раз.

Вэдан поморщился.

Как почетный гражданин Цачеса, Дарэнг имел право принять один закон единолично, не вынося его на всеобщее голосование. Закон не должен был касаться узкого круга тем, четко ограниченных одним из старинных статутов. А во всем остальном почетному гражданину представлялась полная свобода законотворческой фантазии. Можно было выкрасить все дома Цачеса в фиолетовый цвет, а крыши в зеленый. Таков был один из законов, появившийся в результате этого статута. Тогда звание почетного гражданина присвоили пожилому архитектору, горячо влюбленному в свое дело. И Цачес пятнадцать лет, до следующего ремонта, стоял фиолетово-зеленый.

А Вэдан отменил идентификацию по ДНК, обязательное ношение браслетов и все, с этим связанное. Так же он ввел запрет на обязательность удостоверения личности в любой форме. Закон вызвал реакцию столь же бурную, сколь и неоднозначную. Вчерашние либералы, называвшие ношение браслетов унизительной обязанностью, сравнивавшие учетные записи с клеймами на домашнем скоте, завопили об удобстве, о безопасности, которые обеспечивались наличием системы идентификации по ДНК. О том, что закон Дарэнга ввергнет Цачес в хаос. Каезт, глава муниципальных служб города, в запальчивости крикнул Вэдану: «Так ты все-таки кэцэр!».

Дарэнг не стал изощряться в красноречии и просто избил его в ответ. Это была первая драка за последние пятьдесят четыре года, произошедшая в Доттерзаге. До этого сареасы довольно регулярно дрались на заседаниях. Если бы Доттерзаг не был вторым публичным местом, куда запрещалось приносить оружие, многие законодатели бы сложили свой буйные головы в борьбе за всеобщее благоденствие.