Герой Ее Величества

Джузеппе Джузеппо остановил несущуюся во весь опор повозку перед четырьмя вооруженными людьми. Та замерла буквально в пяти футах от них. Упряжь, таинственно висящая в воздухе перед телегой, хлопнулась на землю. В воздухе повис тяжелый сладкий аромат. Квартет отчетливо расслышал лошадиное фырканье. Пекарь почувствовал, что механизм, контролирующий его мочевой пузырь, сейчас срочно отправится на отдых, а потому вцепился в ножницы, скрестил ноги и понадеялся, что ему удалось сохранить свой мужественный образ хотя бы отчасти. Ему не удалось, впрочем, этого никто не заметил.

Все внимательно смотрели на иностранца, восседающего в повозке, едущей без лошади.

— Добрый день, — поздоровался Джузеппе Джузеппо, тепло улыбаясь и приподнимаясь с козел. — Меня зовут Джузеппе Джузеппо, я живу в городе Специя. Хочу принести вам извинения за столь неподобающий вид транспорта, но я очень тороплюсь и должен добраться до славного города Лондона со всей возможной скоростью. Эта дорога ведет на столицу?

— А что за дело у вас в столице? — холодно спросил мэр, вилы тряслись в его руках.

— По правде сказать, оно связано с жизнью ее величества, вашей королевы.

— Взять ублюдка! — завизжал мэр.

Пекарь упал лицом вперед, наконец побежденный весом ножниц. Мясник притворился, что оступился, случайно выронив тесак, и принялся витиевато ругаться. Мэр кинулся на Джузеппе, тот пригнулся. Вилы аккуратно вонзились в повозку.

— Демон! — объявил мэр и в ту же самую секунду умудрился сбиться с дыхания и выпустить древко оружия, с оглушительной силой врезавшись в бок телеги.

— Вы в порядке, сэр? — участливо осведомился иностранец.

Печеное яблоко на веревочке со всего размаху шлепнулось ему прямо в лицо.

Ошеломленный, Джузеппе свалился наземь и, ударившись головой о правое переднее колесо, потерял сознание.

Пекарь помог мэру подняться на ноги. Мясник взглянул на хозяина «Кота и чаши», тот одарил его широкой самоуверенной улыбкой, скрыв ею собственное изумление.

— Впечатляет, — оценил мясник.

«Черт побери, вот уж точно», — подумал владелец постоялого двора, но вслух ничего не сказал.

По всему городу стали звонить колокола. Согласно предписаниям колокольни Лондона должны были отметить приближение праздника в шесть часов вечера, а потому какофония оказалась несколько преждевременной. Одним из самых вероятных объяснений сего факта было то, что звонари Северного Лондона решили в последний момент немного попрактиковаться, чем положили начало исступленному состязанию «кто-кого-громче». Даже сестры Оправданной Мадонны вынули свои тамбурины. Под столом «Верховой Кобылы» проснулся Малыш Саймон и не поверил себе. Никогда еще его похмелье не было настолько оглушительным.

Де Квинси вел матушку Гранди по Темз-стрит, пробиваясь сквозь бурлящую толпу и бешеную атаку колоколов. Согласно сведениям клерка из Нового Хиберниан-Ярда, лорд Галл должен был проинспектировать наряд милиции, охраняющий мост.

По пути де Квинси и матушке Гранди пришлось оставить экипаж на Уэйфер-лейн из-за пробок и отправиться пешком, прокладывая дорогу сквозь толпу и отбиваясь от попыток всучить им цветы, флаги или петарды.

— Не сегодня! — сказал доктор энному торговцу.

Впереди уже виднелся пост милиции. Там стояло шесть человек, каждый с алебардой и пучком крапивы. Заметив де Квинси, они постарались спрятать букетики, заметно смутившись.

— Где лорд Галл? — резко крикнул он, продираясь сквозь толпу.

Милиционеры пожали плечами.

— Где он? — повторил доктор более настойчиво.

— Ушел, — сказал один из копейщиков. — Был здесь, но ушел около пяти минут назад.

— Сел на паром до Ричмонда, — ответил другой, ногой пряча букетик за коробку с фейерверками, стоящую на краю тротуара, — отправился на Коронацию.

Де Квинси развернулся на месте, не найдя слов.

— И что теперь? — спросила матушка Гранди с поразительным спокойствием.

— Ричмонд, — ответил медик.

Перевозчика на пирсе Трех Цапель видно не было. Очередь из не потерявших надежду пассажиров стояла на причале, их имена записывала молодая девушка, которая периодически поворачивалась к пустой реке, скорбно и тщетно вопя:

— Греби быстрее!

— Эй! — заволновались люди, когда де Квинси прошел мимо них.

— Милиция! — сурово огрызнулся в ответ доктор и подбежал к девушке. — Сколько ждать?

— Имя? — спросила она, занося карандаш над книгой со списком желающих.

— Сколько, твою мать, ждать? — заорал де Квинси.

— По меньшей мере двадцать минут. Сегодня занятой день. Суббота Коронации.

Де Квинси сорвал с головы берет, бросил на землю и принялся ожесточенно на нем прыгать.

— Ну не надо так расстраиваться, — сказала девушка, тронутая зрелищем.

— Де Квинси! — Его имя звоном прозвучало по пирсу.

Доктор перестал прыгать и осмотрелся. Матушка Гранди стояла около лодки, которая вверх плоским дном лежала на пристани, словно истощенная черепаха с дырами в панцире.

— Помоги-ка мне вот с этим, — приказала старуха. Слова ее были остры, как удар рапиры, и столь же холодны.

Де Квинси оставил в покое растоптанный берет и поспешил к ней.

— И какой с этой рухляди прок? — заныл он. — В днище куча дыр, и весел нет.