Герой иного времени

И невдомек ей было, что ужас вызван не столько конфузной ситуацией, сколько разлукой с Олегом Львовичем. Мыслью, что она может его больше никогда не увидеть. Решение ехать в Занозу возникло немедленно. Она об этом написала Григорию Федоровичу, отдала записку журналисту и стала думать, как всё устроить.

То, что случилось потом, было похоже на нескончаемый страшный сон: смерть бедного Трофима, плен у дикарей, но сейчас, потрясенная своим открытием, Даша об ужасах и не вспоминала. Словно всё это произошло не с ней. Или с ней, но много-много лет назад.

Чем меньше оставалось до Серноводска, тем яснее становилось: предстоящих мук Даше не вынести. Приедет Незнамова, посмотрит ей в глаза - и, конечно, сразу всё поймет. С ее-то проницательностью и чутким сердцем - непременно. Как стыдно, как стыдно! Что может быть хуже, чем попытка украсть самое дорогое у той, которая и без того жестоко обворована судьбой?

Это был голос прежней Даши. Он потихоньку оттаивал, звучал всё громче. Спорить с ним было невозможно.

Имелся и еще один повод для терзаний, недостойный. Умываясь в маленьком горном озерце, она вдруг увидела свое отражение и чуть не разрыдалась. Боже, на кого она похожа! Какая-то облезлая кошка! Волосы висят сосульками, глаза ввалились, губы распухли. А кожа! А ногти!

"Глупости, - одернула себя Даша. - Какое это имеет значение?"

Но сама себе не поверила. То, как она выглядит, имело значение, и очень большое. Олег Львович должен смотреть на нее не с сочувствием, а с восхищением. Не жалеть ее, а желать!

Стоило ей мысленно произнести эти слова, и внутри будто вспыхнул яркий свет, озаривший душу и прояснивший мысли.

Нравственных терзаний как не бывало.

В любви каждый за себя. Здесь нет ни сострадания, ни благородства, ни учтивости. Потому что любовь - единственное, ради чего стоит жить и ради чего не жалко умереть. Одно дело прочесть такое в романе, и совсем другое - ощутить всем существом, как ощутила это Даша, застыв над черной водой.

Она будет сражаться за свою любовь! Пускай она воровка, пускай подлая предательница - да кто угодно! Наполнившее ее чувство было такой силы, что все остальное утратило значение.

Он будет принадлежать ей во что бы то ни стало. Вопреки всем и всему. Даже вопреки самому себе.

К Даше он равнодушен - в том единственном смысле, который для нее важен. Это первая трудность. Вторая: за много лет он свыкся с мыслью о той женщине, их слишком многое связывает. Трудность третья: его сердце покрыто ржавчиной, опалено невзгодами. Оно разучилось любить - если когда-то и умело.

Задача сложная, что говорить. Значит, нужно стать умной, смелой, прекрасной. Такой, перед кем рухнут все преграды.

И Даша очнулась. С нее слетела вялость, глаза заблестели, плечи распрямились. Лишь теперь она заметила, что куда-то подевалась маленькая глухая черкешенка и что Галбаций (кажется, он на время исчезал - или примерещилось?) едет мрачный и всё вздыхает. Вот отличный повод показать себя перед Олегом Львовичем в хорошем свете.

- Что с вашим другом? Он нездоров? - спросила она участливо. Безо всякого интонирования, по-дружески. Женские фокусы - это потом. Сначала нужно привести себя в надлежащий вид.

- Он где-то потерял котенка, что вы подарили, - так же по-товарищески ответил с улыбкой Никитин. - Я вижу, Дарья Александровна, вам лучше?

- Немного. Знаете, я не говорю вам слов благодарности. Потому что словами моих чувств не выразить. Отныне вы для меня... - И не договорила.

Голос у нее очень правильно, тепло дрогнул.

"Про скорый приезд Незнамовой ему ни слова, - думала Даша. - Как бы она ни торопилась на Кавказ, раньше, чем через две или три недели, не приедет. Это время - моё".

- Григория Федоровича мне отблагодарить просто, - сказала она, изобразив милую девичью застенчивость, которой в ней нисколько не осталось. - Да и обязана ему я меньше, чем вам. Кунаку вашему я достану другого котенка. Еще краше и моложе, - прибавила она, не удержавшись. - А вот как выразить мою признательность вам, ума не приложу...

- Мне довольно того, что вы на свободе. А Галбация другим котенком вы вряд ли утешите. Кто краше и моложе не заменит того, кто был дорог.

Она вздрогнула - ей показалось, что Никитин прочел ее тайные мысли и ответил на них. Но в теперешнем Дашином состоянии надолго обескуражить ее было невозможно.

Первую попытку расшевелить в Олеге Львовиче инойинтерес она предприняла на следующий день.

У подножия гор, в мирно?м ауле, их поджидали капитан Иноземцов и доктор Кюхенхельфер. В коляске у них было всё необходимое, чтобы снова превратиться если не в красавицу, то по крайней мере в цивилизованную женщину. Даша отмылась, переоделась, надушилась. Настоящей прически, конечно, не сделала, но заплела косу - вышло мило и эффектно, в духе пушкинской героини: "Три дня купеческая дочь Наташа пропадала".

Сразу прибавилось и уверенности.