Герой (ЛП)

— Реджис, — пробормотал дворф себе под нос, снова вспоминая обгоревшие тела и зловоние — зловоние от его собственной бороды.

Как он желал вернуться туда и спасти своих друзей!

— Вууфгар, — посетовал он.

Но дворф ничего не мог поделать. Даже если его тело каким-то образом исцелиться, что он может против такой могущественной демоницы?

Если бы он узнал о Малкантет, королеве суккубов, супруге богоподобного Демогоргона, ненавистной сопернице Граз’зта, то понял бы, что положение еще более безнадежно.

Пайкел попытался идти, но не смог. Он пополз, но движения причиняли боль. Он подумал, не стать ли снова собакой, но что хорошего это могло принести ему, когда один бок парализован?

Он сотворил целительное заклинание, которое вышло хорошо, но мало чем помогло. Вскоре он понял, что напряжения от магии было больше, чем пользы. Итак, Пайкел снова сосредоточился на том, что поможет убраться отсюда, чтобы привести помощь. Он хотел бы стать птицей и улететь, но у него была лишь одна рука. Однокрылая птица далеко не улетит.

К тому же, не стоило забывать о парализованном, по крайней мере пока, боке. Он снова услышал голоса гигантов, и понял, что они, должно быть, где-то рядом. Сейчас дворф был очень уязвим, и у него не осталось сил на путешествие путями корней.

Но ведь он мог снова превратить себя. И умный дворф обратился в змею. Даже несмотря на парализованную половину, Пайкел мог скользить. Он выполз из рощицы, а затем пополз вниз по каменистому склону, обращая особое внимание на приметы, чтобы снова найти это место.

Солнце клонилось к горизонту, а он все еще полз.

Он выполз на дорогу и продолжил свой путь.

Он долгое время полз по дороге ночью, а потом свернул в сторону и улегся клубком. Пайкел решил, что утром ему станет лучше. К тому же, его заклинания восстановятся и он сможет вернуться в Хелгабал по корням.

Но его сон был полон кошмаров, порожденных магией кнута демоницы. Когда солнце снова поднялось над горизонтом, Пайкел понял, что снова стал дворфом. И ему стало хуже. Не лучше. Яд или магия демона проникла глубже в его тело. Он не мог молиться, чтобы попросить о заклинаниях. Ему не хватало ясности мышления, чтобы вспомнить хоть что-то или сотворить хоть какую-то магию.

Он даже не мог снова стать змеей.

И тогда он пополз по земле, цепляясь за неё ногтями.

Он медленно двигался по дороге, не обращая внимания на сломанные ногти, борясь с дыханием, когда легкие едва могли зачерпнуть воздух.

Солнце поднялось высоко над головой. Вокруг стоял жаркий летний день, полный жужжания пчел и щебета пташек.

Вспотевший дворф продолжал ползти.

Он хотел остановиться, просто сдаться, чтобы позволить себе умереть и покончить с болью.

— Вууфгар, — прошептал он сквозь едва шевелящиеся губы. Он знал, что должен был ползти дальше.

Так он и сделал.

Солнечный свет снова разбудил Пайкела. Однако, к удивлению и растерянности дворфа, теперь он был в постели, а не на дороге.

Удобная кровать в чистой комнате. Боль охватила его тело, яд демона грыз его, шепча предложения сдаться и умереть.

Он повернул голову к окну и посмотрел на восходящее солнце, тихо зовя брата.

— О! Ты проснулся! — услышал он, пытаясь повернуть голову.

Над ним возникло толстое румяное лицо с широкой улыбкой и голубыми глазами.

— Мы думали, что потеряли тебя! — сказала женщина. — Ох, Чалмер!

— Да чего тебе, женщина? — отозвался другой голос, мужской, и Пайкелу удалось достаточно повернуть голову к открытой двери, чтобы увидеть еще более пухлое лицо, окаймленное огромными седыми бакенбардами.

— Ах, так ты сделала это, — сказал человек по имени Чалмер. Он посмотрел на женщину, которая, как решил Пайкел, была его женой. — Пойду, налью ему супа.

— Вууфгар! — удалось выдохнуть Пайкелу.

— О! Да он разговаривает! — сказала женщина.

— Вууу… Вуууф…

Чалмер рассмеялся.

— Или лает, — сказал он. — Позаботься о нем. Ему недолго осталось, будь уверена.

— Вууф… — прохныкал хрипящий Пайкел, после чего закашлялся.

Он жалобно посмотрел на уходящего человека, а затем перевел взгляд на общую комнату за ним. Множество жителей слонялись по зале или сидели за столом и завтракали.

Голоса проплывали над ним песней жизни, но Пайкел мог только слушать.

Чалмер и его жена пытались кормить дворфа, но он не мог глотать и едва не подавился едою.

В конце концов они посильнее завернули его в одеяла.

— Я посижу с ним, — заявила женщина мужу, и тот вышел из комнаты, оставляя дверь открытой, как попросила его жена.

Пайкел лежал неподвижно, прислушиваясь к жизни. Он знал, что его собственная приближается к концу.

Однако он немного оживился, когда спустя некоторое время мимо двери прошел какой-то отлично одетый хафлинг — Реджис!

Но нет, это был не Реджис. Он понял это по голосу, когда женщина-хафлинг заговорила со своим другом.

Пайкел смог уловить лишь обрывки их разговора, как и всех остальных разговоров в комнате. Однако он яростно цеплялся за эти кусочки, желая прожить последние минуты будучи в курсе всего происходящего.