Герои нашего племени. Трилогия

Одновременно Сержант продолжал опустошать шприц, и Донцов только теперь понял, что такое профессионализм настоящего врача. Понял и то, почему их Серегу хотят поставить завотделением.

Вздохнув, встал, наконец‑то осознав, что ничем помочь не может. Сел на лиственницу – рядом с молчавшим Квестом и закурил. Игорь подошел к ним и спросил:

— Может, я на гору сбегаю, а? Девчата на Ламе поймают кого… Им‑то проще. Я махом поднимусь…

— С кем ты свяжешься, Игорек… – Димка посмотрел на часы, – до времени связи, как до… Чего девчатам у аппарата сидеть заранее? Сам ведь говорил, чтобы не сажали батареи зря…

— Вдруг кто другой на связи?

— Вертолет Ми‑восемь с пулеметом…

— О, черт!

Немного помолчали. Игорь вдруг что‑то вспомнил и совершенно не к месту спросил Донцова:

— Ты нож у этого… Гамзата видел?

— Хороший нож – похож на «Ка‑Бар»…

— Я думал, ему голову отрежут…

— Они, Игорь, ему уши отрезали. Я видел.

— Уши… – Игорь машинально дотронулся до мочки, даже не успев ошалеть. – Но зачем?!

— Мусульмане считают, что всевышний именно за уши тянет погибших в бою воинов в рай. Вот и отрезают уши у противников. Даже у мертвых… Чтобы, значит, не встретиться… – спокойно ответил Донцов.

— Уважали они этого бойца, корейца… – устало сделал вывод Лапин и стал разминать еще одну сигарету.

Они мрачно замолчали втроем, усевшись рядком на бревне, словно деревенские пацаны, потерпевшие неудачу в драке.

Так они и сидели нахохлившись, пока к ним не подошел Сержант с блестевшими холодной злостью глазами. Он присел на корточки, помолчал. Только идиоты думают, что у врачей нет сердца! Взял из рук Донцова недокуренную сигарету, сплюнул тягучую слюну на землю и просто сказал, как будто затянувшейся паузой воспользовался:

— Все! Сердце… Болевой шок.

В небе над ними высоко кружил орел‑канюк, может быть, тот же самый, которого они встретили двое суток назад на плато. Орел опять непонимающе смотрел на людей и на их странные, ненужные в этих горах поступки…

Глава пятая

ДОРОЖКА ОТХОДА

Внутри Форта было уютно. Стены приятно пахли свежим деревом. Большой стол, сколоченный из толстых сосновых досок, ребята просто ошкурили – и правильно сделали. Фарида сидела за столом, положив локти на нежную желтоватую поверхность. Сбоку тускло горела керосиновая лампа. «Ну почему даже керосинки и обогреватели мы покупаем у японцев. Здесь‑то какие «технологии»?» – подумалось лениво.

Прямо перед взглядом черноволосой радистки матово светились зеленые огоньки мощного трансивера «Кенвуд». Эта суперсовременная радиостанция работала от двух здоровенных старинных автомобильных аккумуляторов.

Прибитые большими гвоздями коричневые листы картона с Игоревыми инструкциями – сплошь восклицательные знаки! Рядом на стене висела небольшая табличка, которую запасливый Лапин снял с какого‑то списанного армейского радиоаппарата – времен начала той, еще первой «холодной войны». Металлический прямоугольник на стене грозно предупреждал Фариду: «ВРАГ ПОДСЛУШИВАЕТ!» Под табличку уголком была вставлена фотография – все их четыре мужика на берегу Ламы, с ракетницами и блестящими ножами в руках. Как дети.

Ленка лежала рядом, на широкой скамейке у окна, накрывшись сразу двумя спальниками, и уютно почитывала ободранный и измученный Сержантом томик Фостера.

Мягкая кошачья лапа легонько толкнула руку Фариды – Барсик лежал возле лампы и периодически требовал внимания.

Наушники висели на углу стола, звук Фарида вывела на маленький динамик от старой автомобильной стереосистемы. Любительская картина в гипсовом багете. В таком окружении суперсовременному «Кенвуду» явно не хватало старинного бакелитового корпуса – взамен глянцевого металлопластика.

Фарида оглядела наполненный уютной темнотой небольшой аил Форта. Ну, прямо штабная партизанская землянка в Белорусском Полесье! Сюда бы еще пару телогреек и автомат времен Великой Отечественной на гвоздь повесить…

Трансивер работал в поисковом режиме и поочередно захватывал появляющиеся станции. Знакомым голосом начала музыкальную программу спокойная и уверенная в себе Тюмень. Ее сменил мощный передатчик «РВС‑плюс» (радио «Воркуты Сегодня») – стилизованный стук шахтерских касок об асфальт на фоне синтезированных музыкальных ветров. Аналоги былых и нынешних «голосов Америки» стали настоящей находкой для маленькой республики. Заполярные радиовещательные комплексы города‑гордеца делали деньги, разоблачая все подряд во всех государствах и республиках, резали правду‑матку на гигантской разделочной доске азиатских равнин. Эта резаная Правда позволяла воркутинским станциям размещать огромные массивы дорогой рекламы. Ссориться с ними было опасно – и не нужно никому. Воркуту слушали все – и все верили.

А вот и настоящий, вечный «Голос Америки». Особо сильный передатчик.