Герой не нашего времени. Эпизод II

Утро для пограничника тоже началось интересно. Зам по разведке стал начальником погранотряда. Правда, временным, до возвращения майора Ковалёва. Так решил высокий гость из Москвы, а Баданов не возражал.

Катер дополз почти до Бреста, когда командарм Коборков начал подниматься на Тереспольскую башню. Он уже побывал на полигоне, осмотрел войска, проверил, как идёт подготовка к учению, и, разругавшись вдрызг с комдивом Азаренко, поехал в крепость.

Тревожно было как-то на душе. Непонятное беспокойство почему-то усиливалось с каждой минутой. Тогда он решил сам осмотреть немецкий берег, узнать, есть ли правда в этих слухах.

Вот и второй этаж, где живут командирские семьи. Успели-таки предупредить, все попрятались, не желая попасть на глаза генерала. Только совсем молоденькая девушка с сильно выпирающим животом встретила его на лестнице и в панике убежала в комнату. Дверной крючок лязгнул, как затвор винтовки, затем послышался тихий и пронзительный плач.

Коборков изумлённо оглянулся, кроме него никого нет. Те, кто сопровождал его, отстали. Почему она испугалась? Что такого страшного в нём увидела? Раздражение усилилось настолько, что перешло в ярость. Некрасивая малолетняя дура с психозом перед первыми родами!

Учащенно дыша, генерал миновал ярус с водонапорными баками и наконец вышел на смотровую площадку башни Тереспольских ворот. Часть нагнавших его людей стремительно посыпалось обратно вниз, не желая попасть под горячую руку.

Командарм, несколько раз приложив бинокль к глазам, постепенно успокоился и облегчённо выдохнул. Далее последовал язвительный вопрос:

– Ну и где тут ваши готовые напасть немцы?

Командир 28-го стрелкового корпуса Попов лишь сокрушенно развёл руками. Странно, но сегодня суетились лишь на советском берегу. На стройке, где возводили очередной дот, шумно разгружали очередную машину с цементом. А граница излучала спокойствие и какую-то умиротворённость.

Рядом с башней не спеша течёт вода. Куда-то медленно по реке шлёпает катер. На другом берегу, среди деревьев, мелькнул пограничный патруль немцев, спокойно переставляющий ноги по давно протоптанной тропинке. Командарм машинально отметил, как немцы сентиментальны: один из солдат плёл на ходу венок из ромашек, часто примеривая его себе на голову.

Смущала лишь одна деталь. Высокий зелёный забор[107]

, пару дней назад неожиданно возведённый сапёрами вермахта в белых рабочих мундирах. Но и там ничего подозрительного он не увидел.

У Коборкова гора упала с плеч, он свободно вздохнул и сердито высказал комкору:

– Думать вам всем надо лучше и соображать! Неужели непонятно, что у Азаренко и Шатко откровенная немцебоязнь? Будешь и дальше ходить у них на поводу, сам прослывёшь паникёром!

Попов вздохнул, не зная, что сказать в ответ или как возразить. За последние дни его отношения с комдивами испортились окончательно. Мало того, особые отделы дивизий вдруг начали постоянно бомбардировать штаб корпуса депешами, требуя вывести полки в летние лагеря, пусть даже за внешними валами крепости.

Тайный визит «немца-антифашиста» не прошёл даром. Особые отделы дивизий начали получать информацию от пограничников напрямую, а не из спущенной сверху сводки. Пусть неофициально, зато мгновенно и без обязательного искажения текста после прохождения ряда инстанций.

– Случись что, из цитадели быстро не выйти, – в оправдание пробормотал комкор.

– Какое к чёрту «случись что»?! Ты что, не видишь, как долго провоцировали нас немцы, а теперь успокоились?! Да и сам должен знать: без приказа Генштаба двигать дивизии на границе даже на метр нельзя!

Коборков всегда, до последней буквы выполнял любой приказ, чем и сделал карьеру. Отступить от этих принципов он не мог, имея к тому же чёткое и ясное указание – избегать любых действий, провоцирующих немцев.

Но Азаренко! Что делать с ним?!

Командарму ещё пару дней назад доложили, что вместо образцовых парков, где аккуратными рядами недавно стояла техника, теперь пустота. Нет, ничего из крепости не вывели, не нарушив приказа. Пушки, миномёты и бронемашины распихали по укромным местам, основательно замаскировав. На гневный вопрос, как на это посмотрит комиссия из округа, Азаренко невозмутимо пожал плечами. Поступила же директива Генштаба о маскировке, так к чему несправедливые упрёки?[108]

– Вы слишком поторопились её выполнить! Забыли, что в воскресенье смотр?! Что будет, если комиссия из округа нагрянет к вам?

– Если вы против указаний из Москвы, то дайте мне приказ, но не на словах, а на бумаге!

– Значит, вас не беспокоит, что мы можем провалить проверку?!

– Меня больше беспокоит ваше беспечное настроение! Неужели не ясно – немцы могут начать в любой момент?

Коборков ничего не мог предпринять. Чтобы отстранить Азаренко от командования, нет оснований. Если не считать эту фразу про нападение.

– И что же, по-вашему, я должен делать?

– Вывести дивизии в летние лагеря за валы крепости.