Герои не умирают (СИ)

И тут же необъяснимо, но с невероятной силой ему захотелось, чтобы из-за забора появилось нечто, разогнавшее королевский праздник, и разорвало гардекора, или напугало так, чтобы он, спотыкаясь и падая, с воплями побежал в кусты, или заставило броситься на колени, вымаливая пощаду — а уже потом разорвало… Потому что продажный мерзавец Тигр, трус и мародер, занявший место героя, походя укравший его лицо, его привычки, его жизнь, не заслуживал другой участи. Настоящий Фалько пал в той схватке в Лесном замке, изрубленный вражескими мечами. Тот, кто этой ночью убивал беззащитных людей из-за денег и мести, мог быть кем угодно — только не его идеалом, кумиром сотен тысяч эрегорцев. Нет, обожание и восхищение тем Фалько, капитаном Бессмертных, давшим отчаянный бой гвардии Симарона, зная, что обречен, в душе его не угасло ничуть. Но именно поэтому при каждом взгляде на Тигра он заново чувствовал себя брошенным и преданным, и ненависть к нему, человеку, убившему Фалько, вспыхивала с новой силой. А с ней — желание доказать, что подлый гардекор не имел ничего общего с капитаном Бессмертных. Доказать всему миру, Анику, дяде Лимбе, но прежде всего…

— …себе… Что там… случилось? — пробился сквозь морок обиды и ненависти дрожащий шепот Аника.

— Кажется, праздник отменили, — пробормотал Фалько.

Найз сконфуженно моргнул, не понимая, отвлекся ли он на секунду или на несколько минут, и впился неприязненным взглядом в лицо гардекора.

«Страшно, да? Ну, давай, беги отсюда! Просто так беги, чт

о

тебе какая-то мелочь под ногами! Хотя ты же любишь выглядеть героем! Значит, соври нам! Наплети чего-нибудь! Оправдайся!»

Гардекор выдохнул, поджимая губы, и глаза его блеснули холодным сосредоточенным светом хищника, выходившего на тропу охоты:

— Мне нужно, чтобы один из вас немедленно скакал в город и нашел капитана королевской гвардии. Второй пойдет со мной в парк проводником. Я отпущу его сразу, как смогу, и буду защищать его… тоже как смогу. Но если вы оба захотите вернуться в Рэйтаду… — Фалько обвел мальчиков серьезным взглядом, — то будете тысячу раз правы.

— И что мы должны сказать капитану? — хмуро спросил Найз.

— Я знаю… знавал… капитана Дагона, — не отвечая, как показалось друзьям, на вопрос, медленно, будто взвешивая каждое слово, проговорил гардекор. — Он — один из Бессмертных. Кажется, вы их так называете. Скажите ему… Скажите, что из парка Летнего дворца пахнет жжеными перьями и смолой. И что ему нужно спешить.

— Но нас к капитану и близко не подпустят! — жалобно воскликнул Аник. — Кто мы такие! Нас на воротах даже слушать не станут!

— Тогда пострадает много людей, — тихо произнес Фалько.

— Много?.. — побледнел рыжий мальчик.

— Или очень много, — уточнил он и обвел жестким взглядом мальчишек: — Зависит от вас.

— Хорошо, мы найдем! Мы скажем! — пылко закивал Аник. — Мы уже бежим! Скачем, то есть! Мы прорвемся! Найз, ноги в руки, дуем отсюда!

— Значит, оба ух

о

дите, — бесстрастно проговорил Фалько, не спрашивая — констатируя факт. — Ну что ж… Садитесь. Так все равно быстрее, чем пешком, и если один свалится, есть, кому поднимать. До рудников возвращайтесь тем же путем, которым ехали сюда. Оттуда до города — лучше по Королевскому тракту. Не останавливайтесь и не разговаривайте ни с кем.

— Помрем, но отыщем капитана! — поклялся Аник с расширенными от возбуждения и страха глазами.

— Да уж постарайтесь лучше не помирать. Бедняга Дагон, увидев перед собой два привидения, такого деру даст — не поймаете, — приглушенно хохотнул гардекор, и физиономия рыжего невольно расплылась в кривобокой улыбке.

Фалько подхватил его, легко, будто куклу, посадил на лошадь, и ободряюще сжал плечо. Аник благодарно кивнул. Следующим был усажен Найз. Наткнувшись на его колючий взгляд сверху вниз, гардекор лишь хмыкнул и шлепнул лошадь по крупу. Та не спеша тронулась с места.

— Радетель в попутчики, — тихо пожелал он по эрегорской традиции, приложив кулак к плечу. — Удачи. И помните, про меня — ни слова. Вы пришли на заработки и увидели, что случилось. Про запах упомяните как бы невзначай, но несколько раз, пока до него не дойдет. Понятно?

— Понятно, — серьезно насупился Аник и, безотчетно подражая Фалько, шепотом скомандовал: — Но, пошла, хорошая!

Кобыла послушно ускорила шаг.

А Фалько, точно моментально забыв про своих гонцов, проверил, как мечи достаются из ножен, пробежался руками по телу, плечам и ногам, будто что-то нащупывая, и мягко ступил на дорогу — как тигр на тропу охоты.

Найз, до последнего исподтишка не сводивший с него взгляда, извернулся, едва не падая и, чувствуя себя обманутым каким-то непонятным способом, возмущенно прошипел:

— А вы куда?

— Схожу прогуляться. Когда еще выпадет шанс поглазеть на сборище упившихся в стельку королей и герцогинь, — обернулся Фалько.

Плутовская ухмылка застала мальчика врасплох, палицей ударив под дых, на мгновение выбивая отвращение, досаду, обиды, злость…

Не понимая, что делает, а, самое главное, зачем, он не то сполз, не то свалился с лошади и, продираясь напролом через кусты, кинулся к гардекору:

— Я с вами!

* * *