Герои не умирают (СИ)

— Да, самые настоящие! — не дав ему закончить, пылко затараторил мальчишка. — Это была река, она рекой и осталась — выше по течению, а при строительстве парка ее разбили на каналы, чтобы король мог на корабликах кататься, и так она теперь в море и впадает, по частям, каналами!

— Значит, на возвышении оказался только дворец, а все развлечения — вниз по склону и на равнине… — задумчиво проговорил гардекор.

— Да! На склоне — рощи и пещеры, но не настоящие, специально выдолбленные, а на равнине — каналы, беседки, гроты, фонтаны всякие, еще рощи…

Фалько, решив что-то для себя, кивнул, выпрямился, расправляя плечи, и вдохнул полной грудью. Найз последовал его примеру, но тут же скривился: запах смолы и жженых перьев стал слабее, но не исчез.

— Божественный аромат приключений и подвигов, — внезапно подмигнул ему Фалько.

— Не думал, что на самом деле они так воняют, — пробормотал мальчик.

— И это еще не самый плохой их букет, — ухмыльнулся гардекор и сделал шаг в темноту.

* * *

Фалько и Найз бежали к задним воротам, прячась по рощам и живыми изгородями, обходя открытые места и беседки. Оттуда то и дело доносились крики, плач и звон оружия: похоже было, что взятие заложников шло еще вовсю. При каждом звуке голосов Найз втягивал голову в плечи, краснел от стыда, будто лишь от его каприза зависело, броситься на помощь или пройти мимо — но стискивал зубы и бежал дальше.

Первый раз, услышав крики и плач на фоне чужой речи, певучей, как звон стали, он остановил Фалько и потребовал освободить пленных, но гардекор только глянул на него с недоумением:

— Перебьем этих пиратов — набегут другие. Или ты хочешь, чтобы я остатки ночи нянчился с каждым встречным придворным пижоном, и Долдык с ним, с кораблем?

Мальчишка, разрываемый противоречием между большой справедливостью слов гардекора и маленькой несправедливостью его бездействия, яростно прикусил губу, шмыгнул носом — но промолчал. Как бы ему ни хотелось, чтобы Тигр ошибся, чтобы нашелся какой-то выход, позволявший спасти несчастных — но выхода не было. Один человек, даже если его имя было не Тигр, а Фалько, оставался всего лишь одним человеком. Это в играх Найз в его роли бросался в одиночку на десятерых противников и побеждал. Здесь и сейчас их роль была другой — скрытность и быстрота.

— Не хочу, — не поднимая глаз, буркнул он.

— Чем скорее мы разберемся с кораблями, тем быстрее появятся шансы у твоих подзащитных, — голос гардекора прозвучал неожиданно мягко, и заскорузлая от мозолей ладонь потрепала его вихры. — Вперед, парень.

Не дожидаясь ответа, он тенью скользнул за живую изгородь. Мальчик с сердцем, колотящимся от бури эмоций, юркнул за ним.

* * *

Хозяйственные строения Летнего дворца были скрыты за плотной линией деревьев, дабы не оскорблять благородные взоры гостящей знати. От территории парка их отделяли двойные ворота, сбитые из зеленого дерева и украшенные коваными латунными петлями и накладками, изображавшими животных и птиц. Каких именно — было не разобрать, потому что все четыре створки валялись на земле, затоптанные ногами и копытами.

— Вот! — задыхаясь от бега и волнения, ткнул пальцем Найз в зияющие дыры ворот. — Муравьиная слободка, как ее прозвали! Там прислуга живет! И склады с мастерскими тоже там!

Фалько глянул на поверженные створки:

— Саранча подкормиться перед обратной дорогой решила…

— А если они и наше масло увезли?! — от коварно закравшейся мысли сердце мальчика пропустило удар.

— Посмотрим, — бросил гардекор и приложил палец к губам, прислушиваясь. Найз тоже навострил уши.

Шелест листвы… скрип ставни… снова ветер…

— Стой тут! — Фалько внезапно сорвался с места и ринулся во тьму.

— Что?.. — растерянно пискнул Найз, и тут до его слуха откуда-то из глубины слободки донеся вскрик не то человека, не то животного.

Стоять тут?! Да как бы не так!!!

И мальчик кинулся вдогонку.

Свет тощего месяца еле пробивался сквозь облака, и если бы главная улица слободки была не такой широкой, одинокую фигуру в густой тени домов увидеть было бы нелегко. Больше всего Найз боялся, что Тигр свернет в боковой проход и пропадет из виду прежде, чем он его догонит — и опасения его едва не оправдались. Не замедляя бега, гардекор нырнул в проезд слева. Найз, не сводя взгляда с зияющего тьмой проема между складами, поддал ходу.

Кровь стучала в ушах, тяжелое дыхание вырывалось из груди, перестук босых пяток по мостовой отдавался в голове, точно далекие удары молота. Он не слышал, повторился ли крик, и даже боялся подумать, что это мог означать — но несся вперед. Поворот — и впереди замаячил тусклый свет.

Туда!..

Задыхаясь, Найз выскочил на перекресток, завернул направо — и споткнулся о большой медный фонарь. Тот опрокинулся, со звоном роняя заслонку — и неожиданная яркость ударила по глазам, заставляя вскинуть руку к лицу. Единственное, что мальчик успел заметить — лежавшую женщину.