Герои. Новая реальность

– Позвольте нессесер. – Холмс снял нессесер со стола, раскрыл его, начал выкладывать флакончики и коробочки. Одну, квадратную, серебряную, он предпочел другим.

– Что в ней?

– Порошок для чистки зубов. Осторожно, не рассыпьте, он маркий.

– Постараюсь. – Холмс поднял крышечку. – В самом деле, маркий. – Он запустил в порошок пальцы и через мгновение извлек нечто вроде карамельки. – Вот один! – Он обтер карамельку платком, и мы увидели, что это красный прозрачный камень. Рубин. – А вот и второй!

– Замечательно. – Следователь даже прищелкнул языком.

– Как вы догадались, что именно сюда студент спрятал драгоценности?

– Психология преступника. Будь у меня талант доктора Ватсона, я бы написал совершенно новый учебник криминалистики.

– Про дедуктивную методу?

– Не только. Побудительные мотивы преступления, страх преступника перед разоблачением или, наоборот, чувство неуязвимости… Видите, полковник, мы вас задержали ненадолго. – Холмс вернул вещицы в нессесер.

– Благодарю, – поклонился Холмсу полковник, поклонился строго и чопорно. – Я едва не увез краденую вещь. Теперь я ваш должник.

– Поскольку заявления о пропаже драгоценностей не было, они не будет фигурировать в деле. Это самое малое, что можно сделать для семьи. Потому – никаких протоколов! – Следователь затем прокричал что-то вниз, и слуга вернулся за чемоданами.

– Я могу отправляться?

– Конечно, Herr Oberst.

Через несколько минут экипаж выехал за ворота, увозя полковника Гаусгоффера и его багаж. Но без рубинов.

Расставшись со следователем: «Мне над рапортом вечер коротать. Писанина. Не люблю, страсть», – мы направились в замок.

– Я доложу его высочеству. – Лакей оставил нас в холле, прохладном даже в этот душный вечер. – Его высочество ждет вас в кабинете.

Ждет – сказано слишком сильно. Принц едва шевельнулся в кресле.

– Узнали что-нибудь?

Холмс пересек комнату и положил на стол камни.

– Это они?

– Где? Где они были?

Никогда не думал, что пара рубинов может так взволновать.

– В нессесере полковника Гаусгоффера. В серебряной коробочке среди зубного порошка.

Принц кивнул, словно ожидая услышать нечто подобное.

– Но полковник намеревался уехать.

– Он и уехал.

– Пусть так. Пусть так. – Принц осторожно, нежно поместил камни в маленькую полированную шкатулку; глаза его блестели, он суетился, потирал руки, ходил по кабинету из угла в угол. Наконец он остановился перед нами.

– Мистер Холмс, вы блестяще подтвердили репутацию лучшего частного сыщика. Здесь, в чужой вам стране, вы вернули пропажу спустя двадцать четыре часа после того, как взялись за дело, и это несмотря на события, которые так внезапно вторглись в нашу жизнь. Безусловно, вы заслужили дополнительное вознаграждение. Предпочитаете наличные?

– Удобнее через мой банк.

– Как вам будет угодно. Я телеграфирую своему поверенному в Лондоне. Вы когда отправляетесь?

– Вашему высочеству не угодно, чтобы мы…

– Занялись сегодняшними событиями? О нет. Такие дела в России находятся в ведении государственных служб. У нас с этим строго. Закон!

– Тогда завтра мы покинем замок.

– Надеюсь, мы увидимся утром. Увы, обстоятельства сделали меня не самым гостеприимным хозяином.

Нам оставалось откланяться. Ни я, ни Холмс не сказали ни слова до тех пор, пока не очутились в холле «Уютного». Более того, Холмс успел выкурить трубку, а я – выкушать чашку чая (слуга принес шумящий samovar и блюдо разных сластей), прежде чем молчание было нарушено.

– Итак, Ватсон, нас рассчитали.

– Можно подумать, вы мечтали стать придворным детективом и поселиться здесь навечно. – Признаться, я был немного задет невниманием принца. – Тайна раскрыта, порок наказан, добродетель торжествует, чего же боле?

– Нет, Ватсон, нет! Раскрыт самый поверхностный, очевидный слой дела! Господи, судить о сложнейших событиях лишь на основании отпечатка ботинка или по сломанной ветке – само по себе преступление!

– Какой ветки?

– Это я так, к примеру.

– А ваша знаменитая метода? «Капли грязи на плаще свидетельствуют, что вы вчера читали Мильтона»?

– Не утрируйте, Ватсон. Метода помогает голове, поставляет ей факты, иначе оставленные бы незамеченными, но она не заменяет дальнейшую работу этой самой головы. Кто-то находит пуговицу в траве и считает, что он работает, как Шерлок Холмс, а если пуговиц две, то он превосходит Шерлока Холмса! Скакать по явным, бросающимся в глаза уликам и не дать себе труда заглянуть в суть явления – нет ничего более далекого от моей методы, Ватсон.

– Но, Холмс, этот русский следователь нашел убийцу и обнаружил мотив. Преступление раскрыто по всем статьям.

Холмс не ответил.

– Полноте, друг мой. Случившееся никоим образом не умаляет вашей славы. Молодой щенок ухватил кость лишь потому, что она была ближе к нему, да еще на виду. Помните дело о баскервильской собаке? Так вот, представьте, что до вашего приезда в Баскервиль-Холл чудовище подстрелил какой-нибудь местный охотник.

Холмс наконец рассмеялся.

– Право, в этом что-то есть. Скажите, Ватсон, а почему вообще вам пришел на ум случай с баскервильской собакой?