Герои. Новая реальность

– В общем, тут ночная смена есть. Пятеро человек. Днем работа шумная, пилят там, стро’ают. Цех мелкий, пилить и собирать сразу – никак. Поэтому сборщики в ночь пашут. Посменно. С десяти вечера до шести утра. Вон пристройка – там типа склада. Днем мебель по ма’азинам, по заказчикам вывозится. Сегодня часиков в восемь мастер пришел. Он все время первым приходит. Открыл – е-е! ’олливуд! Кровищи по колено! ’ильзы на полу! Шизец, короче. Мужик «скорую», ментовку. Один еще жив, в реанимации, но ’оворят, не жилец, пуля в позвоночнике, а трое наповал! В ’оловы да в спины! Как на бойне валили, суч-ч-чары!

Тоха глубоко затянулся.

– Жалко мужиков. Обычные работя’и. Младшему двадцать три, недавно из армии.

Просто жуткий, потусторонний крик, переходящий в вой, а затем в рыдания, резанул из мастерской.

– Ко-ле-нь-ка-а-а!!!

– Мать, наверное, – мрачно посмотрел в сторону кочегарки Грицук. – Родню вызвали.

– Наши где?

– Дома обходят.

– Наметки есть?

– Одна суматоха пока. Наехало бри’адиров, не мо’ут разобраться, кто старший. Каждому покомандовать хочется. Шли бы лучше дома обходили.

– Директор здесь?

– Да, внутри. Пока охает да стонет. С ним на утишье толковать надо. Обстоятельно. Я е’о вообще-то знаю немно’о, у них как-то станок увели. Вроде ниче’о мужик. Своими руками этот цех построил. Бывший кандидат наук.

– Кандидат не может быть бывшим.

– Ну, я в смысле, что безработный. Спекулировать, ’оворит, душа не дает, вот цех открыл. По предприятиям, по школам товар хорошо расходится, да и дачники охотно берут. Десять рабочих, бух’алтер, водители… Невелик пока доход, но не все сразу.

– Сколько они тут строгают?

– С ’од ’де-то.

– Кому платят? В смысле «крыши»?

– ’оворят – никому, ’осударству.

– Конечно. Верю.

Зажимая папочку под мышкой, подгреб Ермаков. Протянул исписанный бланк объяснения Грицуку.

– Держи. Нашел одного. Вон, из желтого дома. Часа в четыре ночи стрельба была. Тачка после этого отъехала. Ни марки, ни цвета мужик не разглядел, темно. Больше ни фига. Крепко народ спит.

– Они закрывают цех на ночь? – спросил Андрей у Антона.

– Я не спрашивал, но вряд ли. Зачем?

– Да, кстати…

– Пятый рабочий? Три дня ’риппует. В лежку. Больничный взял. Скорее все’о, так и есть. Сейчас эпидемия, я сам с соплями по колено. – Тоха высморкался в сугроб.

– Побазарить все равно стоит.

– Конечно. И с дневной сменой. Мужиков не ’рабили и хлопнули всяко не за бракованную тумбочку.

– Гильзы какие?

– ТТ-эшные.

– Бандитский стиль?

Тоха скептически скривил рот:

– Тю! «ТТ» по ’ороду ’уляют стадами. А бандиты либо с директором разобрались бы, либо промеж собой, кабы сарай этот не поделили. А работя’ валить? Туфта!

– Фиг ли гадать? – Ермак стукнул кулаком по папке. – Надо с главным базарить. Тоха, дерни-ка его.

– Как? Он нарасхват. Хоть брифин’ заказывай. Нам фронт определен – обход, обход и еще раз обход. Работа с дураком-свидетелем. По ’орячим следам.

Из цеха, покачиваясь, вышел молодой следователь прокуратуры. Прислонился, закурил. Тут закачаешься. Пока каждого осмотришь…

Метнулся из дверей серый, с черным хвостом кот. «Вот хороший свидетель, – подумал Андрей. – Иди-ка сюда, хвостатый. Ты все видел, все слышал…»

Неразбериха действительно выбивала из колеи, не давала сделать первый шаг, путаясь под ногами, словно шкодливый кот. Там, в сарае, люди. Мертвые люди. Которые были живыми, когда Андрей ложился спать, и, пока он боролся с бессонницей, они умирали. Он уснул.

А потом проснулся. А они нет…

Тихо, Воронов, тихо. Эмоции оставим при себе. Это твоя работа. Сам выбрал. Никто не заставлял.

…Р-р-разорву!

Андрей швырнул на грязный газон окурок. Неразбериха. Ощущение полной беспомощности. Твой номер шестнадцатый, выполняй, что старший велел. Дьявол! Покажись сейчас в конце улицы тачка со скотами этими, рванул бы, бегом рванул бы! Не догнал бы, но хоть душу отвел бы, зная, что цель на мушке, что видишь врага и дело все в быстроте и выносливости.

Не получится, Воронов, не получится. Не рви рубашку на груди. Только исцарапаешься напрасно. Стреляя по галкам, лисицу не убьешь.

– Грицук! – Голос начальника розыска, или, как его теперь называют, звеньевого Поперечного, вывел из лирического настроения. – Иди сюда! Ага, Воронов! Ты где был?!

– По краже адрес пробивал, – соврал Андрей, зная, что все равно проверять не будут.

– Тоже сюда подойди.

Антон с Андреем приблизились к группе начальствующего состава, совещающегося возле черного «форда».

– Значит так, пацаны. Берем директора под мышки – и в отдел. Посадите в «темную», колоть пока не надо. Попозже займемся. Со следаком договорились, он его прикроет на тридцать суток по бандитскому указу.

– Зачем?! – хором спросили оперы.

– Не зачем, а по указу. Больно он взволнован. Я почками чувствую, что в курсах он. Посидит в камере месяцок с урками, все расскажет. Действуйте.

– Так с ним толковали? Может, он и без камеры расколется.

– Слушай, Воронов, – прошептал звеньевой, – вот когда будешь бригадиром или авторитетом, тогда и умничай. Взяли под руки – и в камеру! Без самодеятельности, у нас сейчас листопад из погон, вмиг слетят.