Герой пера

– Я уже говорил вам. Профессор здешнего университета, светоч науки, бесценный экземпляр немецкого ученого, который исследует каракули, написанные тысячу лет назад, и за свои труды пользуется почетом и уважением всего человечества, сам при этом превращаясь в мумию. Впрочем, он вполне безобиден и хорошо воспитан. Профессор выглядел весьма забавно в роли рыцаря и защитника мисс Джен в день нашего приезда сюда.

– В роли рыцаря и защитника мисс Форест? – повторил Алисон недовольным тоном. – Надеюсь, и вы там были, так что мисс Джен, собственно, не нуждалась в рыцарских услугах этого джентльмена?

– Наоборот! Наш экипаж сломался по дороге в город, дождь лил ручьем, я не мог оставить пострадавшего кучера и очень обрадовался при виде приличного на вид человека, который впоследствии оказался профессором Ферновым. Он проходил мимо, увидел нашу злосчастную группу и не отказался проводить мисс Джен в Б., когда я его об этом попросил.

– Вот как? А за этим приключением, конечно, последовало близкое знакомство? – резким, раздраженным тоном воскликнул Алисон, – тем более, что они живут в одном доме и могут ежедневно встречаться и разговаривать.

Аткинс несколько секунд удивленно смотрел на молодого человека, а затем, громко расхохотавшись, сказал:

– Вы, Генри, кажется, ревнуете мисс Джен к этому чахоточному профессору? Видимо, вы не представляете, что обязан изображать собой профессор немецкого университета, особенно, если он еще не достиг тридцатилетнего возраста. Это должен быть ученый монстр, душой и телом погруженный в книги, не знающий различия между днем и ночью. Вы очень обижаете профессора, предполагая, что он может интересоваться чем-нибудь, кроме книжного хлама. Мисс Джен не удостоилась завидной чести привлечь к себе внимание ученого мужа и не имеет никаких шансов рассчитывать на его благосклонность.

Алисон пропустил мимо ушей иронические слова своего собеседника.

– Этот Фернов часто разговаривает с мисс Джен? – нетерпеливо спросил он.

– Не думаю, – ответил Аткинс. – По крайней мере, когда я был здесь, они при встрече молча раскланивались и расходились в разные стороны. Пожалуйста, Генри, не оскорбляйте вкус вашей невесты. Во что же тогда вы цените собственную персону? Неужели вы действительно можете поставить себя на одну доску с этим книжным червем?

Нахмуренный лоб Алисона стал разглаживаться.

– Вы правы, – согласился он, – было бы смешно предполагать, что мисс Форест интересуется профессором. У нас в Америке мне приходилось видеть многих поклонников мисс Джен, но они не внушали мне никаких опасений, хотя все были людьми, заслуживающими уважения. Не знаю почему, но при первом же взгляде на чахоточного профессора у меня невольно появилась мысль, не будет ли этот человек для меня опасен? Это какое-то предчувствие.

– Предчувствие? – повторил Аткинс. – Ради Бога, Генри, оставьте в покое предчувствия! Это тоже одна из немецких выдумок. Так как немцы не в состоянии ничего заранее предвидеть и рассчитать, то на их долю и остаются одни только предчувствия. Не поддавайтесь этой глупости!

Алисон не успел ничего ответить, так как к ним подошла молоденькая горничная и доложила, что господа вернулись и просят их пожаловать в дом.

Джен со свойственной ей сдержанностью даже не сообщила родственникам о своей помолвке, поэтому ее встреча с женихом была холодной и официальной. Пять месяцев прошло с тех пор, как юная пара виделась в последний раз в богатом доме мистера Фореста. Теперь молодая девушка встретила своего жениха в траурном платье в старомодной скромной гостиной. То ли контраст с прошлым, то ли долгая разлука были тому причиной, но Алисон еще никогда не находил Джен прекраснее, чем в эту их встречу.

– Мисс Форест, простите меня за то, что, проезжая мимо, я позволил себе вас навестить. Мистер Аткинс заверил меня, что я встречу благосклонный прием.

Джен, протянув ему руку, ответила:

– Я всегда рада соотечественнику.

Их глаза встретились, и они обменялись взглядом заговорщиков. Только по этому взгляду и можно было догадаться, что молодые люди – жених и невеста, встретившиеся после долгой разлуки. Оба умели прекрасно владеть собой, и им нетрудно было скрыть от посторонних свои истинные чувства.

Джен представила Алисона своей тетке, назвав его другом дома. Госпожа Стефан не понимала, как может восемнадцатилетняя девушка так уверенно вести себя с мужчинами и подолгу с ними беседовать. По мнению тетки, Джен полагалось бы находиться под постоянным покровительством пожилой дамы и лишь изредка скромно вставлять какое-нибудь замечание, предоставив главную роль в беседе ей, хозяйке дома. На деле получалось все наоборот: докторше приходилось почти все время слушать свою племянницу и чувствовать, что сама она в гостиной – лишний человек.