Герой поневоле

– Можно, – согласилась Мария. Казалось, что она старшая в этой компании.

Инопланетянки дружно встали. Гудрун резким движением застегнула комбинезон.

– Тебе лучше здесь остаться, человек, – сказала Сигрун.

– Я тебе рассказал, что знал, – зло ответил Таран. – Теперь твоя очередь.

– Ну, пошли, пошли! Только не жалуйся, если кровь кристаллизируется.

Все проследовали в узенький коридор, которого Глеб до этого не заметил. На стенах то и дело попадались какие-то надписи на немецком, которые Глеб не понимал. Ему было не по себе, но он продолжал идти за девушками. В то же время он думал о том, что это самое подходящее время для побега с базы. Пока они занимаются своими делами, можно рвануть к тарелке и попытаться ее завести.

Преодолев две двери с кодовыми замками, которые открыла Оршич, они оказались на прочном металлическом помосте, который опоясывал неглубокую шахту метров десяти в глубину. Вверх и вниз вели лестницы. В красноватом свете аварийных ламп едва можно было различить силуэты какого-то массивного объекта, находившегося в центре шахты. Глеб даже не сразу узнал помещение, где он был всего час назад. Компания спустилась на самый нижний уровень. Таран оказался возле массивного устройства, напоминающего очертаниями кремлевский Царь-колокол.

Девушки рассыпались в разные стороны, стали боязливо тыкать в различные кнопки и дергать рубильники на пульте управления. Глебу показалось, что в этой шахте самое продвинутое оборудование, установленное на этой базе. В это время в помещении загорелся слепящий свет. Таран прикрыл глаза. Когда он открыл их, перед ним предстал Колокол во всей красе. Странное устройство было снаружи покрыто каким-то блестящим пупырчатым кожухом черного цвета, на котором выступала массивная свастика. В нижней, самой широкой части кожуха по всему периметру были выгравированы руны, каждая высотой около сорока сантиметров.

Мария неуверенно нажимала на пульте управления какие-то кнопки, подписанные также рунами.

– Ты там поаккуратнее! – посоветовала ей Сигрун. – Я еще пожить собираюсь.

– Это что, ракета? – нашелся наконец Глеб.

– Не дрейфь! – бросила Сигрун, направляясь к лестнице. – Все, Мария?

– Да! Поторапливайтесь, девочки!

Вся команда, громко топоча по металлическим ступеням, устремилась вверх.

Почти под самой крышей шахты находился еще один пульт управления, отгороженный толстым мутноватым стеклом, внутри которого была скрыта тончайшая металлическая сеточка. В комнате стояло с десяток удобных мягких кресел. Все, кроме Оршич, в них разместились.

Мария нажала несколько кнопок на пульте. После этого свет стал постепенно гаснуть. Комната погрузилась во мрак, зато внизу вокруг Колокола появилось бледное фиолетовое свечение. Создалось впечатление, что внутри массивного аппарата пришел в движение какой-то механизм, набирающий все большие обороты. Это вращались емкости с красной жидкостью, которые Глеб разглядывал в первый раз, когда пришел в зал один. В то же время загорелись руны в основании устройства. Свет стал плясать по древним письменам, так что надпись отсвечивалась на стенах шахты. Вначале буквы загорались попеременно, но потом подсветка стала меняться с такой скоростью, что стало казаться, будто все буквы светятся одновременно. Теперь у Глеба не было сомнения в том, что внутри устройства вращаются массивные емкости. Во-первых, в шахте нарастал гул, который отчетливо слышался даже за бронебойным стеклом. А во-вторых, появилась ощутимая вибрация.

Глеб решил попридержать вопросы. Девушки спокойно сидели в креслах, устремив взгляды на макушку устройства, где поочередно мелькали голубым светом треугольники. Таран сделал то же самое.

Он следил за огоньками, и вдруг перед его глазами всплыла картина из прошлого: его ссора с Леной, когда он решил порвать отношения, узнав о том, что не сможет иметь детей. В этот момент он вспомнил все детали этой ссоры. После этого вспомнилась их загородная поездка. Глеб устремил немигающий взгляд на мерцающие огни. Пройдя по нескольким треугольникам, свет вдруг вспыхивал особо ярко, и в этот момент казалось, что воспоминание, словно телевизионная картинка, увеличиваясь, поднимается из треугольника, заполняет перед зрителем все пространство. Таран словно переживал заново новые и новые события из своего прошлого. Он поглядывал на инопланетянок и задавался вопросом: они что, видят то же самое? Но нет, похоже, у каждого зрителя был свой «фильм». Девушки – кто с улыбкой, кто с гримасой ужаса – смотрели в пространство.