Герои русского броненосного флота

– А не боишься перегруза? – остро глянул вице-адмирал.

– Не боюсь, все расчеты мною выполнены. При маневрировании в бухте перегруз особого значения не имеет, зато мощь огня возрастет вдвое, а это, я полагаю, сейчас главное!

Корнилов коротко кивнул и подписал рапорт:

– Получай и устанавливай!

Через несколько дней «Владимир» имел две 10-дюймовые, пяти 68-фунтовых пушек, четыре 24-фунтовые и 18-фунтовые каронады.

– Мы теперича что еж в иголках: попробуй тронь, враз пожалеешь! – смеялись матросы, заканчивая установку новых пушек.

Не удовлетворившись этим, Бутаков снова сел за расчеты. На следующий день он собрал своих офицеров:

– Стрелять нам предстоит по противнику, находящемуся не только на отдалении, но и на возвышенностях. При обычной пальбе, пусть даже на максимальном угле, мы до противника вряд ли достанем.

– Что же тогда делать? – удивился старший офицер Лесли.

– На войне всегда есть выход из любого положения! – усмехнулся в усы командир «Владимира». – Попробуем в случае надобности создавать искусственный крен. По моим расчетам, семь градусов крена позволит дать нам прибавку в дальности до двух миль, а этого вполне хватит.

Приказом от 21 сентября 1854 года Корнилов указал для пароходов определенные места на рейде. «Владимир» и «Крым» должны были расположиться на левом фланге нашей оборонительной линии, «Эльборус» – против Ушаковой балки, «Бессарабия», «Громоносец» и «Одесса» – на правом фланге, «Херсонес» – против Инкермана. Тогда же Нахимов подготовил инструкцию для пароходов, выходящих на позицию. Помимо «Владимира» в подчинение Бутакову был отдан и «Крым», стоявший в Килен-бухте, на стыке сухопутной обороны рейда. В этот период пароходы постоянно обстреливали неприятельские позиции, мешая сооружению батарей перед Малаховым курганом и соседними бастионами.

Так, 27 сентября Корнилов отмечал в письме: «Ночью было заметно движение от 1-го лагеря к Килен-балке, но бомбы “Владимира” его остановили». Действия пароходов отвлекали неприятельскую артиллерию и от обстрела Малахова кургана. Это было очень важно, так как не все работы по укреплению позиций были еще выполнены.

В октябре 1854 года началась небывалая по драматизму и героизму оборона Севастополя. Из обращения вице-адмирала Корнилова к морякам-черноморцам: «Войска наши после кровавой битвы с превосходным неприятелем отошли к Севастополю, чтобы грудью защищать его. Вы пробовали неприятельские пароходы и видели корабли его, не нуждающиеся в парусах? Он привел двойное количество таких, чтобы наступать с моря. Нам надо отказаться от любимой мысли – разбить врага на воде. К тому же мы нужны для защиты города, где наши дома и у многих семейства. Главнокомандующий решил затопить несколько старых кораблей на фарватере. Они временно преградят вход на рейд и вместе с тем усилят войска».

Душой обороны Севастополя стал Корнилов. Его, как и Нахимова, видели всюду. Скромный Нахимов, не раздумывая, признал старшинство своего младшего товарища и помогал ему во всем, не зная ни сна, ни отдыха.

Подойдя к городу, союзники начали окапываться и устанавливать осадные батареи. И вот грянуло 5 октября – день первой генеральной бомбардировки Севастополя. Едва началась пальба Корнилов и Нахимов были уже на линии огня. Объезжая под выстрелами линию обороны, они встретились на пятом бастионе. Затем Корнилов поспешил на Малахов курган. Мог ли кто тогда знать, что адмиралы видятся в последний раз?

Буквально через час только что прибывший на курган Корнилов будет смертельно ранен ядром в пах. Упав наземь, он успеет еще прошептать подбежавшим к нему офицерам:

– Отстаивайте же Севастополь!

Оборона Севастополя продолжается: бомбардировки сменяются атаками, а атаки новыми бомбардировками. Огромна убыль в людях, в тылу процветает воровство и спекуляция, но бастионы по-прежнему держатся. Достается и союзникам. Болезни, холод и русские ядра наносят и им немалый урон.

Только за 5–8 октября открененный «Владимир» выпустил 341 бомбу и 164 ядра, заставив замолчать английскую батарею. По рассказам дезертиров, одно орудие с прислугой разорвало в клочья, остальные были повреждены и их перевезли на другие батареи. Ответная стрельба англичан была значительно хуже. Из полутысячи ядер, выпущенных ими по неподвижному пароходофрегату, попали только десять. При этом «Владимир» боеспособности не потерял, так как подводные пробоины заделывались в ближайшую ночь. Вслед за Бутаковым стали кренить свои пароходы для увеличения дальности стрельбы и другие командиры.

А на следующий день Бутаков вновь удивил и своих и врагов. Пушки «Владимира» впервые в истории нашей морской артиллерии вели огонь по невидимой цели – английской 22-пушечной батарее. И снова успех – батарея надолго замолчала.

24 октября1854 года «Владимир» всеми орудиями поддерживал нашу армию в кровопролитнейшем сражении при Инкермане. Матросы с «Владимира» при этом навели еще и мост через Черную речку, облегчивший положение нашей армии.