Герои русского парусного флота

Третьего мая 1829 года отряд Скаловского подошёл к мысу Баба, что прикрывает Пендераклийский порт с севера. Ознакомившись с рейдом и изучив защищающие адмиралтейство береговые батареи, Скаловский решил атаковать ближайшей ночью.

— Медлить нельзя хотя бы по двум причинам! — делился он своими соображениями на шканцах «Пармёна». — Прежде всего, любое промедление турки используют для своего усиления, а кроме того, следует опасаться и «осторожности» нашего командующего. Ежели он, не дай Бог, прознаёт про нашу диверсию, то тут же погонит сторожить свою любимый Сизополь!

К вечеру оба линейных корабля встали напротив береговых фортов. Фрегат «Штандарт» напротив города, а его собрат «Поспешный» — против почти достроенного турецкого линейного корабля.

Была ясная лунная ночь. Вдоль побережья горели сотни костров — то грелась турецкая пехота. Едва с наших линкоров спустили шлюпки с «охотниками», как они сразу же попали под сильный огонь с берега. Желая избежать лишних потерь, Скаловский вернул десант.

— Будем лупить артиллерией! — распорядился он.

Весь следующий день, с раннего утра и до самой темноты ревели русские пушки, посылая ядра и брандскугели в неприятеля. К ночи удалось сбить большую часть береговых пушек. Бежала за холмы и турецкая пехота.

— Кличьте охотников! — велел командир отряда, когда солнце стало садиться за горизонт.

Из многочисленных добровольцев-офицеров он отобрал двоих: мичмана Трескина и штурманского кондуктора Черкасова. Первый молод и азартен, второй опытен и осмотрителен. Задача «охотников» была особая: незаметно подойти на шлюпке к борту неприятельского линейного корабля и поджечь его. Дело не только многотрудное, но смертельно опасное.

— Может, передумаете? — спросил отважных Скаловский перед отплытием.

— Мы отходим, прощайте! — помахали те рукой.

Бесшумно опустились в воду вёсла, обёрнутые в уключинах ветошью. Гребцы работали вёслами осторожно, чтобы не плеснуть ненароком водой. Разговаривать тоже было строжайше запрещено. Шлюпка незамеченной проскользнула к самому борту турецкого корабля. Трескин с Черкасовым быстро прибили в нескольких местах к борту пеньковые кранцы, облили их смолой и зажгли. Едва шлюпка отошла от своей жертвы, как турецкий линкор вспыхнул огромным костром, а затем грянул взрыв… В огромном огненном вихре навсегда исчезли вместе с линейным кораблём стоявший подле него военный транспорт и полтора десятка коммерческих судов. Это был уже погром!

В это же время фрегат «Поспешный» разнёс в щепки и достраивавшийся турецкий корвет.

— Кажется, больше нам здесь делать нечего! — покачал головой Скаловский, оглядевши горящий порт. — Выбирать якоря!

В это время подошла шлюпка. Скаловский встречал героев у шторм-трапа. Едва измученные греблей, пропахшие порохом «охотники» взобрались на борт «Пармёна», командир отряда их расцеловал.

— Спасибо вам, ребята! Вы настоящие герои! Я счастлив, имея под своим началом столь отважных моряков! — говорил растроганный капитан 1-го ранга, не выпуская Трескина с Черкасовым из своих объятий.

— Что вы, Иван Семёнович, — потупили те глаза. — Мы лишь ваши ученики! А пример для подражания брали с командира брига «Александр»!

Над Пендераклией стояли столбы густого чёрного дыма. То там, то здесь взмётывались в воздух огненные факелы — это рвались артиллерийские погреба на батареях. Пендераклии как военно-морской базы более не существовало. Неприятельскому флоту был нанесён первый сокрушительный удар. Бывший командир легендарного брига ещё раз показал, на что он способен!

Учинив погром вдоль всего Анатолийского побережья, Скаловский взял курс на Сизополь. К концу подходили вода и ядра. За время перехода — ещё одна победа. На этот раз перехватили три крупных турецких транспорта.

Рейд капитана 1-го ранга Скаловского вызвал мгновенную реакцию в Петербурге и Константинополе. Если Николай I, оставшись довольным действиями лихого командира, велел немедленно произвести его в контр-адмиральский чин, то султан Махмуд, узнав о Пендераклийском погроме, приказал своему флоту незамедлительно выходить в море и проучить дерзких гяуров.

В спешке турки покинули Константинополь и, поставив все паруса, устремились на поиск русских корабельных отрядов. Но едва те показались, как смелость мореходов султана сразу сошла на нет, и они не замедлили снова спрятаться в проливе.

На сей раз османский флот отстаивался на рейде Буюк-дере вплоть до окончания байрама. Но и это самое благоприятное время не было в полной мере использовано чересчур осторожным Грейгом. После ряда бесполезных выходов к турецким берегам он вновь загнал флот в Сизопольский залив.

Прошёл байрам, и турки снова зашевелились. Снова началась старая игра в прятки: турки уходят в Босфор — наши подходят к проливу, Грейг уходит от Босфора, турки высовываются из пролива.

— Никак не могу поймать окаянных! Всё время ускользают, больно уж хитры! — разводил руками командующий на совете флагманов.