Герои русского парусного флота

Неудовлетворённая ответом, императрица послала в Кронштадт Алексея Орлова (бывшего начальника Круза по Чесменскому походу) посмотреть, что и как. Прибыв на флагманский «Иоанн Креститель», Орлов спросил вице-адмирала с издёвкой:

— Когда придут шведы в Кронштадт и Петербург?

Круз лишь указал рукой на свою эскадру:

— Только тогда, когда пройдут через щепу моих кораблей!

Вернувшись, Орлов доложил:

— Можешь спать спокойно, матушка. Круз, как всегда, строптив без меры и дерзок без удержу, однако настроен весьма воинственно и грозится шведа от Кронштадта отбить…

Перед выходом в море вице-адмирал приехал попрощаться с семьёй. Поцеловавшись с женой, велел ей при любом исходе сражения не покидать Кронштадт, дабы не вселять робость в души горожан.

Тем временем шведский флот нанёс удар по Ревелю, где стояли на зимовке главные силы Балтийского флота под флагом адмирала Чичагова. Состоялось сражение, и Карл Зюдерманландский был отбит. Неудача не смутила герцога. Расчёт его был верен: пока Чичагов опомнится от баталии и выйдет в море, у шведов будет несколько выигранных дней. Этого вполне хватит для того, чтобы растерзать малочисленную эскадру Круза, прикрывающую Санкт-Петербург, и, высадив десант на берег Невы, продиктовать Екатерине II свои условия. Шведский флот спешил к Кронштадту на всех парусах.

Двадцать третьего мая 1790 года противники обнаружили друг друга и сразу же решительно начали сближаться, перестраиваясь на ходу в батальные колонны. Авангардом русской эскадры командовал храбрый моряк и большой друг Круза вице-адмирал Яков Сухотин, арьергардом — контр-адмирал Повалишин, центр возглавлял сам Круз.

В три часа утра командующий поднял сигнал: «Атаковать неприятеля на ружейный выстрел». Ударили первые залпы — это вступили в бой корабли вице-адмирала Сухотина, и скоро сражение сделалось всеобщим. Всю мощь своего первого удара шведский герцог обратил против русского авангарда. Там было особенно жарко. Ожесточение боя нарастало с каждой минутой. От частого огня рвались орудия, калеча и убивая прислугу. В разгар боя пущенным в упор неприятельским ядром оторвало обе ноги Якову Сухотину. Вице-адмирал, однако, нести себя в корабельный лазарет не разрешил, а, истекая кровью на шканцах, продолжал командовать авангардом.

Один час сменял другой. Шведы всё усиливали натиск. Однако прогуливавшийся по палубе «Иоанна Крестителя» Круз внешне был спокоен: курил свою любимую глиняную трубку и шутил с подчинёнными. На адмирале был простой камзол с красной анненской лентой через плечо. Столь заметная мишень привлекла внимание шведских стрелков, около адмирала то и дело свистели пули. Оставаясь совершенно безучастным к личной безопасности, Круз весьма внимательно следил за безопасностью своих кораблей, то и дело отдавая необходимые приказания.

Один лишь раз побледнел командующий — когда сообщили ему о ранении Сухотина. Тотчас передав командование сражением капитану флагманского корабля, он на шлюпке устремился к авангарду, чтобы проститься с боевым товарищем. Невзирая на сильный огонь, он достиг цели и успел в последний раз обнять Сухотина. Обнял, поцеловал — и обратно. Под неприятельскими ядрами он обошёл всю эскадру. Стоя на шлюпке во весь рост, залитый кровью убитого рядом матроса, он подбадривал команды, отдавал распоряжения капитанам. К всеобщему удивлению, Круз остался жив и снова возглавил сражение.

К вечеру огонь шведов стал ослабевать; их корабли, туша пожары, один за другим выходили из боя. Стихал ветер, и Карл Зюдерманландский занервничал: он боялся штиля. Герцог хорошо помнил, что Круз — известный мастер абордажа. Русская эскадра находилась в прежней позиции. Место боя осталось за ней!

Едва стихли последние залпы, Круз в шлюпке вновь обошёл все корабли. Осмотрел повреждения и поздравил подчинённых с одержанной победой.

В тот же вечер Екатерина II получила донесение от Нассау-Зигена, находившегося с гребной флотилией у Выборга. Неизвестно по какой причине принц сообщал, что Круз наголову разбит и шведы вот-вот прорвутся к Санкт-Петербургу. Во дворце вспыхнула паника. Однако около полуночи пришло сообщение из Кронштадта, что Круз был атакован неприятельским флотом, но отстреливался с раннего утра до позднего вечера и остался на старом месте. Екатерина устало опустилась в кресло.

— Теперь я спокойна! — заявила она придворным.