Герои «СМЕРШ»

На моих глазах снаряд попадал в дзот и гибло целое отделение, падал сражённый осколком товарищ, с которым я так и не закончил разговора, не раз я проходил мимо ещё горящих танков и разбитых дымящихся пушек, по оттенкам свиста бомбы научился распознавать её калибр и опасность, видел падающих под пулями людей, сам слышал пули и осколки, поющие на разные голоса…»[321]

После завершения Сталинградской битвы и освобождения Ростова-на-Дону — всё это, как известно, произошло в феврале 1943-го — войска 51-й армии до августа в боях не участвовали. А в апреле был создан Смерш. Информация об этом поступила совершенно обыденно — начальник сказал подчинённым, что «мы теперь не Особый отдел НКВД, а военная контрразведка „Смерш“ в составе Наркомата обороны, и звания теперь у нас не специальные, а военные». Задачи, в принципе, у контрразведчиков оставались всё те же: борьба с агентурой противника, с изменой Родине, с дезертирством, членовредительством, зафронтовая работа, оперативные игры, информирование командования о моральном состоянии… Однако на наш вопрос, не было ли это просто «сменой вывески», генерал-майор Иванов ответил:

«Нет, совсем не так! Просто многое приходилось делать, как говорится, „с колёс“. Вскоре почти все заместители генерал-лейтенанта Виктора Семёновича Абакумова, начальника Главного управления контрразведки „Смерш“ НКО СССР, разъехались по фронтам, чтобы побеседовать с работниками, которые работали в боевой обстановке, и с учётом их опыта создать новую инструкцию, новое положение о правах и обязанностях контрразведки. К нам в начале июня приехали генерал-лейтенант Николай Николаевич Селивановский, 1-й зам. Абакумова, и генерал-майор Николай Кузьмич Ковальчук[322], начальник управления контрразведки Южного фронта. Я был в это время старшим оперуполномоченным отдела контрразведки „Смерш“ 51-й армии — в 3-м отделении, которое руководило всеми отделами контрразведки бригад, дивизий и корпусов армии.

Со мной они дольше всех беседовали — часа два, и чувствую, что мною заинтересовались. Потом Селивановский говорит начальнику контрразведки нашей армии: „Товарищ Никифоров[323], подпишите приказ о назначении майора Иванова зам. нач. 3-го отделения“. Никифоров: „Товарищ генерал, он не майор, он капитан!“ Селивановский: „Товарищ Ковальчук, подпиши приказ о присвоении капитану Иванову звания майора“. Ковальчук говорит: „Будет исполнено!“ А мне: „Считайте, что вы уже майор, нацепите майорские погоны!“ В общем, я стал сразу и майором, и зам. нач. отделения…»[324]

Далее в боевой летописи 51-й армии были Миусская, Донбасская и Мелитопольская операции, потом она освобождала Крым, на территории которого отважно дралась в 1941 и 1942 годах. Однако на благословенную землю Крымского полуострова Иванову ступить тогда не удалось — в январе 1944 года он был назначен начальником отделения в ОКР «Смерш» 5-й ударной армии, которой командовал генерал Берзарин[325]. Зато 10 апреля войска этой армии освободили Одессу — и Леонид, который в ночь на 16 октября в числе последних покидал «жемчужину у моря», теперь возвращался туда среди первых.

Кстати, одной из самых популярных песен времён войны была написанная весной 1942 года песня «Ты одессит, Мишка»[326]

, исполняемая Леонидом Утёсовым[327].

Кто из старшего поколения не помнит этих пронзительных слов:

Изрытые лиманы, поникшие каштаны,

И тихий скорбный шёпот приспущенных знамён.В глубокой тишине, без труб и барабанов,Одессу оставляет последний батальон?..

С этим батальоном уходил тогда песенный герой моряк-черноморец Мишка-одессит с надеждой, что когда-то всенепременно:

Спокойные лиманы, зелёные каштаныЕщё услышат шелест развёрнутых знамён,Когда войдёт обратно походкою чеканнойВ красавицу Одессу усталый батальон.

Не знаем, посчастливилось ли кому-то из одесситов, моряков того самого «последнего батальона», возвратиться в родной город — ведь сколько их легло в Крыму и в Сталинграде! — а вот тамбовский парень, которому было тогда всего 25, сотрудник Смерша майор Леонид Иванов прошёл именно такой путь. Через Крым и Сталинград — опять к одесским каштанам. Вот как в жизни случается! Вернулся он не потому, что воевал хуже других или от пуль прятался: просто есть такое понятие — «фронтовое счастье», и живёшь ты потому, что пуля для тебя ещё не отлита… Хотя никакой гарантии, что жить ещё долго, ни у кого не было.