Герои умирают

– Но я все же попытаюсь объяснить это тебе – и твоим зрителям – так, как это объясняли мне самому. Понимаешь, наша Земля и Надземный мир – это одна и та же планета, только в разных вселенных. Каждая вселенная вибрирует, вся, целиком, и каждая по-своему – на научном языке это называется универсальной константой резонанса. Вообще-то, «вибрирует» – неправильное слово, просто нам проще так думать и говорить. Мы переходим из одной вселенной в другую, меняя свою константу резонанса так, чтобы она совпала с резонансом другой вселенной. Ну как, все уже запутались?

(Смех в аудитории.)

Сейчас камера покажет крупным планом, как он вынимает из жилетного кармана антикварные часы; тошнотворное зрелище. Хари вспыхнул от унижения и скрипнул зубами.

Но память услужливо показала картинку: он держит часы за конец цепочки, а они висят, нижней частью корпуса слегка касаясь его ладони.

– Представьте, что Паллас Рил – вот эти часы. Ладонь под ними – Земля. Часы стоят на ней, значит они стабилизированы. Теперь представим, что Надземный мир находится выше, на ином уровне реальности – скажем, где-то посередине между моими ладонями. Значит, если я захочу передвинуть между ними часы, не изменяя при этом положения рук, то у меня есть два варианта. Первый – укоротить цепочку, вот так. Просто, правда? Этот режим называется чамод, сокращение от «частотная модификация» – термин не совсем правильный, но все же… Так поступают с практикантами, отправляя их в Надземный мир надолго, иногда на несколько лет, чтобы они закончили свое обучение там и создали себе персонаж, который, как все надеются, когда-нибудь сделает их популярными. Когда они решают, что пора домой, то просто приходят на один из наших пунктов Трансфера в Надземном мире, и установленное там специальное оборудование снова удлиняет цепочку, возвращая их на Землю. Вот так, видите? И они снова здесь. Но тут есть одна проблема: Актер в чамоде все равно что абориген. То есть он полностью сливается с Надземным миром и теряет связь со Студией. Никаких тебе первоочередников, ни даже вторичного проката. И кому это, спрашивается, интересно? Мы там развлекаемся, а вы тут ничего не видите.

(Аудитория реагирует дружным «бу-у».)

– Так вот, аммод – амплитудные модификации, термин тоже неверный, но уж какой есть, – штука посложнее. Это режим, в котором сейчас находится Паллас, в который вводят меня и всех Актеров, чтобы вы могли наслаждаться нашими Приключениями.

Его запястье описывает небольшую дугу, и часы начинают вращаться вокруг своей оси, причем центробежная сила приподнимает их почти до горизонтали.

– И это уже совсем другой путь в Надземный мир. Чтобы удерживать часы в таком положении, я должен все время их вращать. То есть, иными словами, постоянно добавлять им энергии, понимаете? Именно это с нами делают через мыслепередающую сеть. Одна и та же сеть передает на Землю то, что происходит с нами там, чтобы вы смотрели и радовались, а с Земли транслирует нам энергию, которую вырабатывает для нашей подпитки студийный реактор.

Хари с закрытыми глазами вспоминает фальшивую тревогу, которую изобразила Киннисон, подаваясь к нему, и, как тогда, ему снова захотелось влепить ей пощечину.

– Значит, – спрашивает она, – что-то происходит, когда эта связь обрывается? Что же?

Хари остановил руку, и Киннисон, а с ней и все, кто был в студии, уставились на часы, которые по инерции еще описали в воздухе несколько кругов и легли в его подставленную ладонь.

– Актер соскальзывает на Землю.

Хари назубок знал сценарий: здесь ему полагалось стать серьезным.

– На самом деле все гораздо сложнее. Надземный мир – это не соседняя с нами вселенная, скорее даже наоборот. Надземный мир так похож на Землю потому, что он, если так можно выразиться, гармонизирован с нашей планетой, как один и тот же звук в двух разных октавах. Но между ним и нами находится черт знает сколько других вселенных, и все они так не похожи на нашу, что я даже не знаю таких слов, чтобы описать их хотя бы приблизительно. Между ними есть кое-что общее: все они враждебны жизни в тех формах, в каких мы ее знаем. Так, в некоторых мирах химический элемент углерод, из которого по большей части состоят наши тела, не может существовать, настолько там иные законы. Вот почему, когда Актер рассинхронизируется с Надземным миром, для него это означает провал в какую-то другую вселенную и смерть. Причем смерть мучительную, страшную. Почти все исчезают без следа. Некоторые, правда, возвращаются на Землю, но в таком виде… лучше не думать. Не хочу даже говорить.

– И это случится с Паллас Рил, если ты не найдешь ее?

Хари прикидывается крутым парнем:

– Если уже не случилось.

В груди у него точно проворачивают кинжал, он открывает глаза и видит свое лицо, которое таращится на него с экрана над лобовым стеклом.

Такси слегка потряхивает, когда оно сворачивает с одного пути на другой, так что на миг его лицо накладывается на грозовую тучу над Тихим океаном.