Герой вечного времени

Лишь один во всей станице

Казачина гребенской.

Оседлал он вороного

И в горах, в ночном бою,

На кинжал чеченца злого

Сложит голову свою…

Дважды повторив формулу о злом чеченце, Лермонтов тогда следовал скорее, народной поэтической традиции, а вовсе не стремился подчеркнуть черту характера извечного противника. Напротив, в «Бэле» он преклоняется перед «способностью русского человека применяться к обычаям тех народов, среди которых ему случается жить», о чём он позже (и более подробно) рассказывает в очерке «Кавказец».

У него постоянно роились мысли, перескакивая с одной на другую, ведь при жизни осталось много незавершённого, появлялось желание изменить, восполнить пробелы, найти правду, докричаться до всех и вся… Такое желание он ощущал в себе, оно всё время куда-то звало. И ничего не оставалось, как занимать себя работой. Как долго будет продолжаться это? «На всё воля Божья», но неудовлетворённость сидела в глубине и точила его мятежную душу.

Сошествие

«…Но не тем холодным сном могилы

Я б желал навеки так заснуть,

Чтоб в груди дремали жизни силы,

Чтоб дыша, вздымалась тихо грудь».

М. Ю. Лермонтов

Тёплый июльский вечер опускался на склоны Машука. Тёмная туча выползала из-за горы с юга, а на западе ярко светило ослепительное солнце. Воздух густой, наполненный пылью и прелым запахом травы, исходил из зарослей, покрывавших склоны горы и её отрога – Перкальской скалы.

На пледе, расстеленном на траве у дерева, недалеко от развилки семи дорог, причудливо разбегающихся по поляне, на северной стороне горы устроились закадычные друзья – поэты: Андрей Белавин и Станислав Коняев. С ними – Николай Белинский из Минеральных Вод, журналист по призванию и лирик в душе, а также подающие надежды поэтессы Ольга Савойская и Дарина Курилец. Обеим было чуть больше тридцати, они были поклонницами Станислава и Андрея, друзья же в шутку называли их своими Музами.

Когда-то эта просёлочная дорога с развилкой вела из Пятигорска в посёлок Карасс (ныне Иноземцево). Теперь это была просто туристическая тропа. Летом по дорожкам прогуливались курортники. Экскурсанты, поднимались на Перкальскую скалу и обозревали окрестности. Со скалы можно было рассмотреть автомобильную трассу, ведущую в Железноводск, петлявшую между зарослями деревьев, куда Лермонтов ездил перед дуэлью.

Под кроной развесистой акации, где устроилась компания, лежала закуска, стояли початая бутылка «Русской валюты» и вино «для дам» – «Шампанское игристое».

Приятели собрались помянуть убиенного Лермонтова в тот самый июльский день, когда здесь, как считают многие, разыгралась памятная сцена дуэли.

Живя на Кавказе, нельзя оставаться равнодушным ко всему, что связано с этими местами, с великим поэтом, столь многогранно и красочно описавшем их. Восторженно воспевшем край Синих и Белых гор, обычаи населяющих Кавказ горцев, их сложные взаимоотношения с пришлым северным соседом, несущем в одной руке меч, в другой – культуру. Теперь казалось, что из этого набора уже не так важно, что было вначале – первое или второе… Спустя полтора века, хочется думать, что это всё-таки культура. Просто без меча культуру было трудно донести «неразумным хазарам», без силы на Кавказе нет уважения. Здесь особый менталитет, плюс суровые горы. Сюда часто являлись непрошеные гости, но гордый характер обитателей заоблачных мест словно остерегал: докажи, что достоин быть равным, что не слабак, что умён, ловок и красив душой, что ты такой один, ты – лучший, а потом может и примут тебя и твои ценности…

День подходил к восемнадцати часам, собравшиеся ничем не отличались от любителей пикника в тени живописной природы. Друзья поднимали пластмассовые стаканчики, произносили речи, читали стихи собственного сочинения, посвящённые Михаилу Юрьевичу. Пирушка находилась в самом разгаре, когда вдруг потемнело в округе, неожиданно грохнуло так, что Дарина взвизгнула, кто-то от страха зажмурил глаза, кто-то втянул головы в плечи, закрываясь ладонями.