Герои забытых побед

Из сообщения газет: «21 октября 1897 года во Владивостоке состоялось освящение чайной для матросов при Сибирском флотском экипаже. Чайная разместилась в здании бывшей типографии Сибирского флотского экипажа и состояла из двух больших комнат. В одной комнате находились буфет, два самовара и большое количество столов. Во второй были зал, освещаемый десятью лампами, и сцена. Все посетители отмечали приятное впечатление от убранства. В день освящения чайной посетителей собралось много: были матросы эскадры, офицеры, духовенство, морское начальство и несколько дам. После молебствия и освящения, совершённых священником Сибирского флотского экипажа отцом Сусловым, команды матросов были переведены в столовую. Там командующий эскадрой Тихого океана контр-адмирал Дубасов сказал: „Сегодня открыта для вас чайная, с целью доставить вам место, где вы можете проводить время приятно и трезво. От вас зависит, чтобы это было так. Садитесь и пейте чай“».

Занялся Дубасов и обучением матросов. Клипер «Крейсер» он назначил учебным судном для подготовки курсантов — будущих строевых квартирмейстеров. «Крейсер» должен был совершать учебные плавания в Славянском заливе и у берегов Гензана, одновременно исполняя роль стационера.

Как и всякий командующий, принявший ответственный пост да ещё в столь отдалённом районе, Дубасов занимался каждодневными рутинными, но весьма, на самом деле, важными делами. Сохранились его донесения о крайнем недостатке в портовых плавучих средствах: «Для наливки котлов пресной водой имелся в порту только один водяной бот. Наполнение котлов водой на крейсерах „Рюрик“, „Адмирал Нахимов“, „Адмирал Корнилов“ и „Дмитрий Донской“ заняло время с 8 по 19 июля, т.е. 11 дней. Погрузка угля производилась ещё медленнее. Так, например, „Рюрик“ принял 600 тонн в 7 суток… а чтобы принять на 4 упомянутых крейсера 1770 тонн, потребовалось времени 17 ¹

/₂ суток».

Свой флаг новый командующий поднял на крейсере «Память Азова». В октябре он вывел эскадру в большой поход.

— Будем искать новую базу для флота. Курс на Корею! — объявил он командирам кораблей.

Вытянувшись на несколько миль, эскадра густо пачкала небо чёрными султанами дымов. Со встречных судов японские рыбаки с тревогой взирали на этот парад морской мощи: «Рюрик» и «Нахимов», «Дмитрий Донской» и «Корнилов», «Память Азова» и канонерские лодки, транспорты и миноносцы…

Не торопясь, порт за портом обходил Дубасов корейское побережье. За портом Шестакова осмотрели Гензан (порт Лазарева), затем Пусан. Наконец эскадра достигла Цусимского пролива. Когда-то адмирал Лихачёв пытался убедить правительство приобрести Цусимскую скалу и создать здесь военно-морскую базу, которая контролировала бы весь Корейский пролив. Но адмирала не послушали…

Корабли эскадры бросили якорь в глубине архипелага Каргодо, что прилепился к южной оконечности Корейского полуострова, на рейде порта Мозампо (ныне Масан). Осмотрев окрестности, Дубасов пришёл в восторг:

— Чёрт возьми, но Мозампо — это второй Гибралтар! Практически неприступный с суши, он может контролировать все здешние воды.

Вдали за отвесными холмами бурлила мутно-жёлтым потоком многоводная река Нактонг. Там же, на рейде Мозампо, Дубасов отписал в Петербург: «…Как порт, который соединял бы в себе качества, коими необходимо должен обладать конечный пункт Великого Сибирского пути и главный выход из всех внутренних частей нашего обширного отечества на берегах Тихого океана, Мозампо… без всякого сомнения, не имеет местности себе равной».

Младшему флагману эскадры контр-адмиралу Реунову он сказал:

— Будем надеяться, что петербургские стратеги наконец-то обретут решимость. Нам же остаётся только ждать.

Однако сидеть сложа руки было не в правилах Дубасова. Он берёт в руки перо и принимается за сочинение политических очерков, которые, по его мнению, могли бы оказать воздействие на общественное мнение в кругах российских политиков. Он активно участвует в политических интригах вокруг престола корейского императора с одной лишь целью — склонить его к союзу с Россией и обеспечить российское влияние на Корейском полуострове.

События меж тем развивались совсем не так, как о том мечтал командующий эскадрой Тихого океана. Всё началось вроде бы с совершенного пустяка. Российский вице-консул в Чифе, некто коллежский асессор Островерхов отправился в частную поездку в разгромленный несколько лет назад японцами китайский город Порт-Артур, что располагался на южной оконечности Ляодунского полуострова. Результатом этого посещения стала записка асессора на имя министра иностранных дел, где Островерхов доказывал «стратегическое» значение порта и крепости. Записке дали ход. МИД счёл умозаключения своего работника весьма компетентными. Министр граф Муравьёв составил на её основе обширный доклад, который вскоре лёг на стол Николая II. Император колебался: уж больно далеко находился от метрополии этот Порт-Артур.

14 ноября 1897 года в Царском Селе собралось особое совещание под руководством императора. Обсуждался вопрос: занимать ли Ляодунский полуостров и Порт-Артур?