Читаем Герои, жертвы и злодеи. Сто лет Великой русской революции полностью

Четвертые сутки пылают станицы,Горит под ногами Донская земля.Не падайте духом, поручик Голицын,Корнет Оболенский, седлайте коня…Ах, русское солнце – великое солнце,Корабль-император застыл, как стрела…Поручик Голицын, а может, вернемся?Зачем нам, поручик, чужая земля?

Но сам поэт в Россию не вернулся. В 1940 году, когда прибалтийские республики вошли в состав СССР, после вызова в НКВД он покончил с собой…

Павел Булыгин

Павел Булыгин, из старинного дворянского рода, начал службу в лейб-гвардии Петроградском полку. Прошел «мясорубку» сражений на реке Стоход, чудом остался жив, получил орден Св. Анны с надписью «За храбрость». Потом воевал в Белой армии, предпринял неудачную попытку освобождения из плена большевиков императора и его семьи, и умер в эмиграции. Ему принадлежат эти строки:

Слава погибшим бойцам,
С жизнью умевшим бороться,Пусть их порыв, по сердцамНашим гудя, пронесется.В дикие хмурые дниЗлого и страшного векаНам показали ониСилу любви человека.Годы, сменяясь, пройдут,Пусть же всегда для народаЖгучим примером пройдутДни Ледяного похода…

Николай Бруни

Николай Бруни родился в Петербурге, учился в консерватории, а на фронт ушел добровольцем. Воевал летчиком, был награжден тремя Георгиевскими крестами. После аварии спасся чудом и принял сан священника. После революции был расстрелян по приговору тройки УНКВД.

Ему принадлежат строки:

Сильней симфоний и стиховГреметь мы будем кандалами,И мученики всех веков,Как братья старшие над нами.Пусть нам свободы не вернуть,Пусть мы бессильны и бесправны!Но наш далекий, трудный путьПостигнет прозорливый правнук…

Николай Гумилев

Поэт Николай Гумилев, муж Анны Ахматовой, несмотря на болезнь глаз и хромоту, поступил добровольцем в Уланский полк. Выучился стрелять с левой руки, целясь здоровым глазом. Сражался отважно, получил офицерское звание, был награжден двумя Георгиевскими крестами. Поэт был ранен, но вернулся в строй. Стихи он продолжал писать и на войне:

И воистину светло и свято
Дело величавое войны.Серафимы ясны и крылаты,За плечами воинов видны.Тружеников, медленно идущихНа полях, омоченных в крови,Подвиг сеющих и славу жнущих,Ныне, Господи, благослови.

В 1918 году Гумилев вернулся в Россию, работал в издательстве, вёл литературные студии. Но знаменитым поэтом он стал еще до войны. Молодежь с восторгом читала его стихи. Особенно восхищались его «Капитанами»:

…Или, бунт на борту обнаружив,Из-за пояса рвет пистолет,Так что золото сыплется с кружев,С розоватых брабантских манжет.

Ирина Одоевцева писала в своих воспоминаниях, что это «контрреволюционное» стихотворение он читал в Петрограде, в зале перед революционными матросами, которые устроили ему овацию. В 1921 году Гумилев был арестован петроградской ЧК и расстрелян по обвинению в заговоре.

Сергей Есенин

Сергею Есенину попасть на фронт не пришлось, но и он был призван в годы Первой мировой войны в армию. Был назначен в Царское Село, где служил в санитарном поезде. В годы войны он написал:

Ой, мне дома не сидится,Размахнуться б на войне.Полечу я быстрой птицейНа саврасом скакуне.Не ревите мать и тетка,Слезы сушат удальца.Подарила мне красоткаДва серебряных кольца.

Саша Черный

На фронтах Первой мировой был и знаменитый в те времена в Петербурге сатирический поэт Саша Черный (Александр Гликберг). Служил в госпитале и санитарном отделе 5-й армии. Умер в эмиграции во Франции. О войне он сочинял стихи в своем духе:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Биографии и Мемуары / Кино / Театр / Прочее / Документальное