Героическая тема в русском фольклоре

И тем не менее исследователи, которые указывали на совпадение образа девы-лебеди с образами свадебной поэзии, не заметили одного, притом самого главного: что прекрасный облик девы-лебеди в былине о Потыке есть колдовская личина, взятая девой для того, чтобы вернее соблазнить и погубить Потыка. Так же ошибаются и те, которые утверждают, будто песня о Потыке состоит из двух песен — из песни о женитьбе Потыка и из песни об измене жены. Невеста с самого начала есть изменница, колдунья и оборотень.

Но этого ни Потык, ни слушатель песни еще не знают. Потык не замечает той навязчивости, с которой она предлагает себя в жены:

Ты возьми, возьми-тко Потык ты Михайло сын Иванович,

Ты возьми, возьми меня, Авдотьюшку-ту, за себя замуж.(Марк. 8)

Чтобы еще вернее зачаровать его и привязать его к себе, она сдерживает Потыка, не позволяет себя целовать и хочет принять православную веру и золотой венец. То, что она не православная, означает, что она не русская, а то, что она является в образе лебеди, означает, что она и не человек. Она, как говорится в одной из записей, «роду поганого». Но Потык этого не видит и не понимает. Он полностью зачарован и согласен на все.

Теперь, когда он целиком в ее руках, она приступает к осуществлению своих козней. Она предлагает ему «заповедь великую», и эта заповедь перед слушателем сразу открывает истинную природу «Лиходеевны» — таким отчеством она обычно наделяется певцами.

Она требует, чтобы в случае смерти одного из супругов другой живым был бы похоронен с ним вместе.

Только с тем обвенчаемся, —

Сделаем записи крепкиеИ положим мы за престол Господень:Который из нас впереди помрет,

А другому живому в гроб легчи.(Рыбн. 196)

Эта заповедь — непременная составная часть сюжета и характерна для былин о Потыке. Мотив этот, несомненно, чрезвычайно древен и восходит к доисторической бытовой действительности — к погребению обоих супругов в случае смерти одного из них. Несомненно также, что в фольклоре, где этот мотив широко распространен, преимущественно в сказке, такой обычай осужден и рассматривается как варварский. В данном случае это осуждение глубоко скрыто. Оно прямо не высказывается, но оно вытекает из того, как в дальнейшем развиваются события.

На первый взгляд — и так это понимает и Потык — риск для обеих сторон одинаковый. Слова Марьи или Авдотьи Лиходеевны как будто говорят о силе любви, не боящейся и самой смерти. Нужно подчеркнуть, что момент индивидуальной любви, неизвестный эпосу на предыдущих ступенях его развития (что, как мы видели, вполне подтверждает наблюдения Энгельса о характере брака при родовом строе), в русском эпосе наличествует. Потык именно охвачен страстью.