Герцог-дьявол

– Но он может вам их не отдать, – возразил Габриэль. – Вы же видите, какой он отчаянный наглец.

– Он отдаст. Не сомневайся, – ответил Страттон.

– В таком случае отвезите застежку и брошь обратно в Лондон, – сказал Габриэль. – Как только я вернусь в город, мы решим, как организовать их возвращение законным владельцам.

– Полагаю, ты не станешь стучать в дверь Найтли и передавать ему застежку, – заметил Страттон. – Мы с Брентвортом займемся этим. Нужно все организовать без лишнего шума.

– Существует много способов, – сказал Брентворт. – Если хочешь, мы также позаботимся о миссис Уэверли. Сделаем остановку в Саутгемптоне и посадим ее на корабль. Предпочтительно на тот, который направляется в какую-нибудь недружественную нам страну.

– Вы бы оказали мне большую услугу, если бы занялись этим, – ответил Габриэль. – Я думал поручить проводы почтенной мамаши своему лакею Винсенту, но, думаю, наивному парню нельзя доверить такую старую лису. И прежде чем вы уйдете от Ярнелла, дайте ему понять, что мы будем наблюдать за ним и за событиями в Девоншире. У него появился вкус к легким деньгам. И он может попытаться найти какой-нибудь другой способ незаконного заработка, а хитрости для этого у него хватает.

– Сейчас мы заберем его и кузена, а затем вернемся за миссис Уэверли, – сказал Брентворт. – Что касается дочери, то мы препоручаем ее тебе, Лэнгфорд. Это был явный случай принуждения к преступлению, и даже наше устаревшее уголовное право признает его как смягчающее вину обстоятельство, как тебе хорошо известно. К несчастью, совсем другой вопрос, поверит ли ей суд, если дело когда-нибудь до него дойдет. И только тебе решать, стоит ли герцогу и пэру уклоняться от законной процедуры.

– Вы тоже герцоги, – заметил Габриэль.

– Я никогда не поставлю под сомнение твою честь, Лэнгфорд. Ты это прекрасно знаешь. Что касается Страттона, то на его совести двое убитых. Дилемма, с которой столкнулся ты, ничто по сравнению с тем, что отягощает его совесть.

Брентворт открыл дверь комнаты и вышел. Страттон положил руку на плечо Габриэля и взглянул ему в глаза и произнес:

– Эту женщину ты знаешь так же, как нас, а скорее всего даже лучше. Не становись же ослом, следуя формальному кодексу чести.

Глава 29

Аманда прошла через сад к аббатству Линингстон. Габриэль привез ее обратно после того, как она попрощалась с матерью в Колтоне.

Расставание вызвало у нее бурю ностальгических чувств. Возможно, им не суждено никогда увидеться. Больше не будет время от времени приходящих писем на имя миссис Бутлкамп, которые ожидали ее в типографии. И ее самой не будет в Лондоне, даже если мать решит написать ей из того места, где обоснуется.

Миссис Уэверли же почувствовала невероятное облегчение, узнав, что ей предлагают изгнание. А то, что два герцога будут сопровождать ее на корабль, сделало эту перспективу еще более привлекательной. Аманда представила, как родительница обедает с Брентвортом и Страттоном, развлекая их рассказами из воровского прошлого. Она заставила мать дать обещание не пытаться соблазнить кого-то из них, но не исключено, что ее клятва стала очередной ложью. Аманда рассчитывала на то, что мать, как любая аферистка, сможет оценить ситуацию и понять, что Страттон никогда не поддастся на ее условия, а связь с Брентвортом слишком опасна.

Аманда возвращалась вчера в этот дом в полном одиночестве. Габриэля не было с нею в экипаже: он ехал впереди на лошади, размышлял над чем-то.

Возможно, над проблемой их расставания. Она никак не могла избавиться от назойливой мысли: то, что он услышал во время допроса Ярнелла, могло подорвать веру герцога в нее. Объяснения, которые давал Ярнелл, казались довольно убедительными.

Но по крайней мере все похищенные предметы возвратят обратно в Лондон. Как только они вернутся к своим законным владельцам, Аманда почувствует бо́льшую уверенность в себе, а со временем в совершенно новом для нее мире, возможно, образ Аманды-воровки исчезнет вообще.

Утром они выедут в Ливерпуль. Габриэль предложил Аманде отправиться с матерью в Неаполь, но ей совсем этого не хотелось. Она должна отплыть в Америку. Пусть здесь, в Европе, останется ее прошлое.

Аманда вернулась в тот дом и в ту комнату, которой уже воспользовалась однажды и попросила, чтобы ей принесли ужин наверх. Габриэль избегал ее целый день, даже после того, как они прибыли, что было разумно с его стороны. Она не смогла бы несколько часов подряд переносить душевные муки и при этом делать вид, что все прекрасно.

Ужин ей принесли, когда сгустились сумерки. Аманда наблюдала, как угасают последние лучи солнца, пока слуги накрывали на стол, но она даже не взглянула на еду, хотя почти ничего не ела целый день.

Наконец Аманда решила все-таки не пренебрегать своим здоровьем и силами и села за стол. И вдруг поняла, что в комнату незамеченным вошел Габриэль. И теперь он стоял у стола и смотрел в ее сторону. Она обратила внимание, что на столе два прибора.

Он обворожительно улыбнулся. Поднял бутылку шампанского.

– Я подумал, что было бы неплохо отужинать с тобой.