Герцог-дьявол

А в обрывках его сознания всплывали воспоминания о том, почему он приложил столько усилий, чтобы увидеть ее снова. Ее безыскусные поцелуи зачаровывали его. Ее осторожные прикосновения разжигали в нем страсть, а ее стыдящееся самого себя вожделение заставляло его сжимать зубы, чтобы сохранить контроль над собой.

Больше. Еще больше. Его губы прокладывали дорожку поцелуев к ее груди. Она запустила руку ему в волосы, и его слуха достиг ее стон.

Теперь ей уже было не до сдержанности. Она была свободна. Он ласкал ее грудь, стараясь вызвать те самые стоны блаженства, пока в них не прозвучит еще и острое желание большего.

Диван его явно не устраивал. Он соскользнул на ковер и увлек ее за собою. Аманда обняла его в ожидании новых ласк.

– Мне нужно видеть вас. – Он расстегнул ее рубашку и распахнул полы.

Аманда не сопротивлялась. Лунный свет наполнял комнату, озаряя выражение восторга у нее на лице и ее обнаженную грудь. Он же продолжал щекотать кончиком языка ее соски, пока она уже больше не смогла сдерживать вопли восторга.

Он доводил ее почти до безумия, лаская бедра и поднимаясь все выше с каждым новым касанием, пока его рука не тронула пушистый треугольник. Она раздвинула ноги в ожидании продолжения. На Габриэля накатила волна животного желания, но он тут же напомнил себе, что дал ей обещание. Это обещание чертовым колоколом прозвучало у него в мозгу. Как некое проклятие. Но на сей раз он пренебрег им и расстегнул ее брюки, чтобы ласкать внутреннюю поверхность бедер. Под брюками у нее ничего не было. Габриэль резким движением стянул их, Аманда приподнялась, чтобы помочь ему.

Отступление было уже невозможным. И ненужным. Рядом с ним была вовсе не обманутая или соблазненная женщина, а женщина, по собственной воле отдававшаяся ему, желание которой пульсировало в унисон с его желанием. Он потянулся снять с нее рубашку, чтобы она осталась на ковре полностью обнаженной. Он будет дарить ей удовольствие и получать, и если она захочет всего…

У него в голове вновь зазвучало его обещание, словно голос зануды учителя, призывающего к вниманию. Черт!

Он впился в нее страстным поцелуем и положил руку на влажный бугорок. Когда он ввел палец в лоно, ее бедра приподнялись, принимая его. Она удерживала его голову, чтобы этот поцелуй длился как можно дольше, пока он ласкал ее рукой. Сознание же его наполнилось образами реального соития, и его вожделение сделалось нестерпимым.

Она потянулась к его бедру.

– Сейчас. Пожалуйста, сейчас.

Когда он воспротивился, ее рука скользнула к той выпуклости, где его напрягшаяся плоть пыталась вырваться из оков одежды. Она такая бесхитростная, подумал он.

Но ее ласка оказалась достаточно изощренной. Она сработала. От одного прикосновения его разум буквально взорвался.

Габриэль сжал зубы. Вне себя от желания, он взгромоздился на нее одетый и прижался в надежде на облегчение. Оно пришло: не сразу, но пришло, – по крайней мере, для него.

Немного придя в себя, он откатился от нее. Она лежала одна: обнаженная, с расставленными ногами – и тяжело дышала.

Габриэль протянул к ней руку. При первом же прикосновении Аманда подскочила и вскрикнула. Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Не останавливайте меня. Если вы позволите это, то потом будете рады. Я говорю правду.

Она схватила его за плечи, теперь позволив ему все, что угодно, пока из нее не истекла влага, сопровождаемая криком восторга.

Все раздражение, вызванное его обещанием, рассеялось, когда он увидел, с какой свободой и радостью она восприняла свою кульминацию. Это было прекрасное зрелище, так же как и тот покой, что последовал потом. Никакой тревоги. Никаких страхов. Он наблюдал за ней с искренним восторгом.

– Вы не нарушили своего обещания. – Это были первые ее слова, произнесенные в его объятиях на ковре. Брюки валялись у ее ног, а она лежала обнаженная и прекрасная.

Он поцеловал ее.

– Я прежде всего джентльмен, каким бы неудобным это ни было время от времени.

Слово «неудобно» было абсолютно неподходящим сегодня, так как сдержать данное им слово было почти невозможно. Он сам себя удивил. Уже много лет он не делал ничего подобного. Он даже не мог вспомнить, когда нечто подобное произошло в последний раз. Наверное ему тогда не было еще и двадцати лет.

Он смотрел на женщину, лежащую в его объятиях. Ее глаза были закрыты, лицо совершенно расслаблено. Ее темно-алые губы резко контрастировали с бледным телом.

Он ей ничем не был обязан. Он даже не знал ее имени. Никто бы ничего не узнал, если бы он…

Кроме него самого, конечно.

– Вы были очень добры, – сказала она. – В конце. Я не поняла почему…

– Это было ново для вас?

Она кивнула.

– Не вините своего прежнего возлюбленного. Мужчины обычно бывают крайне слепы относительно потенциала женщин. И если им не объяснить, они так и остаются в неведении.

Она повернулась в его объятиях и положила голову на грудь.

– Кто же объяснил это вам?

Ему пришлось задуматься и порыться в памяти.