Герцогиня

Выбирай: или благородная донна и её преданный слуга. Или покорно трепещущая пленница. Перед великим королём. Ты уже король?

Её насмешливый тон бил не хуже пощёчин. Юноша резко разжал руки, женщина, чуть не падая, отшатнулась к стене, инстинктивно ухватив сильнее имеющуюся в руке опору. Юноша ойкнул.

— Ты сделала мне больно.

— Ничего. "Прекрасная госпожа" должна мучить своего "верного рыцаря". А тот должен радоваться и совершать подвиги в её честь.

Юноша смотрел зло, набычившись и, чтобы не допустить ненужного продолжения, дама снова "ударила" по больному:

— Но я снизойду к твоим нуждам. Я подарю тебе в дорогу свои туфли. Надеюсь, двух белочек тебе хватит? Неугомонный мой.

Юноша вспыхнул так, что это было заметно и в темноте коридора. Она тут же сменила гнев на милость:

— Иди, иди мой верный рыцарь, с своему ложу. Сегодняшние сновидения подарят тебе множество сладких картин, исполнение твоих сокровенных мечтаний. А я отправлюсь к себе. И ты, о мой рыцарь, будешь царствовать в моих грёзах. Всеми, даже не выразимыми словами, из-за скромности моей, способами. Иди.

Юноша снова потянулся к ней. Но остановился, поклонился и отправился. Вниз по лестнице. В припрыжку, что-то негромко напевая. Что-то бравурное на провансЕ:

"Не мудрено, что бедные мужья

Меня клянут. Признать я принужден:

Не получал еще отказов я

От самых добродетельных из донн.

Ревнивца склонен пожалеть я вчуже:

Женой с другим делиться каково!

Но стоит мне раздеть жену его -

И сто обид я наношу ему же.

Муж разъярен. Да что поделать, друже!

По нраву мне такое баловство -

Не упущу я с донной своего,

А та позор пусть выместит на муже!"

Дама удовлетворенно, хотя и чуть грустно от неизбежности грядущего расставания, усмехнулась ему вслед.

— Мальчишка. Похотлив, тщеславен, мстителен, самовлюблён. Щегол желторотый. Прикусил. Аж горит. Но — приятно. Когда тебе так… поклоняются. Чувствовать восторг этого мальчика, управлять им, его чувствами. Его мыслями, желаниями… Может, "снизойти"? — Нет, поздно. Да и неисполненные желания — куда более крепкие поводья, чем желания исполненные.

Подобрав упавший пояс, она неторопливо, вся ещё во власти жарких поцелуев и крепких объятий, подставляя горячее, от ласк влюблённого юноши и вызванных ими вновь собственных томных желаний, нагое тело в распахнутом плаще предутренней прохладе, наполнявшей в этот час залы и коридоры древнего замка, женщина двинулась к своим покоям.