Герцогиня-дурнушка

Тут она приподнялась ему навстречу и вздохнула с облегчением, когда он нашел губами ее губы. Когда же его пальцы, скользнув по ее бедру, устремились к самому интимному месту, Тео тихонько застонала.

И каждый раз, когда из-за их движений одеяло сползало, Джеймс снова подтягивал его на место. Они оба молчали, пока он не начал прокладывать поцелуями дорожку вниз по ее животу.

– Ты… ты ведь не собираешься делать это, не правда ли? – Слова срывались с ее губ с легким придыханием, и Джеймс, заметив это, еще больше приободрился.

– Напротив, собираюсь, – ответил он, стараясь говорить как можно спокойнее. – Я должен, Дейзи. И ты ведь никогда не говорила, что тебе это противно…

Ему показалось, что она что-то пробормотала, но в интонациях ее не было уверенности, поэтому он счел это за согласие. «Ведь может же Тео ради меня становиться Дейзи время от времени?» – подумал Джеймс.

Вкус ее напоминал сладчайший нектар, и он сейчас наслаждался тем, о чем мечтал долгих семь лет. Раздвинув ноги жены, чтобы дать себе больше пространства, Джеймс продолжал свои изыскания, пока не почувствовал, что напряжение Тео нарастает. Когда же она задрожала как туго натянутая струна, он замедлил движения, продлевая сладостную пытку.

Почувствовав, что она уже на пределе, он поднял голову и сказал:

– Не думаю, что нам следует заводить детей, Дейзи.

В ответ послышалось ругательство, после чего последовал хриплый крик:

– Не останавливайся!

– Но я должен кое-что сказать, – настойчиво продолжал Джеймс. – Как я уже сообщил… Не думаю, что нам следует обзаводиться детьми. Я передумал. – И он снова принялся ласкать ее шелковистые складки.

Внезапно Тео задрожала, а затем, сорвав одеяло, отбросила его в сторону с громким криком:

– Что ты сказал?

– Никаких детей, – тихо ответил Джеймс.

– Но почему? – спросила Тео хриплым шепотом.

– Потому что я никогда не смогу полюбить кого-нибудь так, как люблю тебя. Видишь ли, я человек ограниченный… Не хочу, чтобы ребенок чувствовал себя нелюбимым. – Конечно, эти его слова были очередной попыткой оказать на жену давление, но в то же время они казались чистейшей правдой. Он действительно не мог даже вообразить, как можно заниматься любовью только ради зачатия ребенка.

Тут Джеймс присоединил второй палец к первому, и с губ Тео сорвался стон.

– Не лучше ли тебе опять накрыться одеялом? – спросил он, снова приподняв голову.

– Нет! – выкрикнула она, содрогнувшись. – К черту одеяло! Не останавливайся!

Мысленно улыбнувшись, Джеймс подчинился. Когда же Тео уже дрожала и всхлипывала, он снова приподнялся над ней и, подавшись вперед, прошептал:

– Может, тебе будет удобнее, если я перевернусь на спину?

Судя по всему, Тео не слишком ясно соображала, поэтому он улегся на спину, затем приподнял ее и осторожно уложил на себя.

– Могу я попросить тебя спуститься немного ниже? – вежливо спросил Джеймс. В этот момент ему хотелось только одного – прижать жену к себе и вонзиться в ее жаркое лоно.

– Да, конечно, – ответила Тео, и голос ее прозвучал несколько странно.

– Я не выдержу слишком долго, – прохрипел он, когда жена скользнула ниже.

Она тотчас же замерла.

– Дейзи, что с тобой? – спросил Джеймс. Он не хотел ее напугать, не хотел вызвать у нее недовольство.

Проклятие! Она сползала с него! Джеймс мысленно застонал. Это было мучительно…

– Мне нужна лампа, – сказала Тео, осторожно слезая с кровати.

Джентльмен, вероятно, поднялся бы, чтобы помочь, но Джеймс не чувствовал себя джентльменом. Он чувствовал себя кровожадным пиратом, доведенным до отчаяния и готовым потерять последние крохи самообладания, потому что все это тянулось слишком долго.

Минуту спустя Тео умудрилась отыскать аргандову лампу в другом конце комнаты. Она включила лампу на полную мощность, так что кожа ее засияла в ярком свете, но она не вернулась в постель сразу же, и Джеймс сел с тихим стоном.

– Ты собираешься обратно?… – Слова вырывались из его горла хриплым рыком.

Тео стояла возле каминной полки, упершись ладонями в бедра.

– Дейзи, что случилось? – спросил Джеймс со вздохом.

– Это… – Она взмахнула рукой, видимо, указывая на него. Или, может быть, на кровать. – Это уже совсем не то. – Глаза ее в мягком свете лампы темнели бездонными омутами. Губы же были припухшими и сочными. – Разве все это не кажется тебе совсем другим, а, Джеймс?

– Ну… ты стала намного прекраснее, чем была тогда, – ответил он, едва сдерживая нетерпение. – И я тоже изменился.

– Да, верно, – ответила Тео. Немного помолчав, она добавила: – Но мы должны это исправить.

– Я сделаю все, что нужно, – тут же ответил Джеймс. – Я не должен был… Вернее, я должен был позволить тебе…

– Не надо! – выкрикнула она.

– Ты о чем?…

– Не будь таким!

Джеймс в смущении откашлялся. Впервые он усомнился в том, что сможет быть именно таким мужчиной, который нужен Тео. И это означало, что он утратил уверенность в себе и не сможет остаться ее мужем.

В то же мгновение его охватила дикая ярость, подогреваемая долгими часами терпения, – ему с огромным трудом удавалось сдерживать себя. Бросившись к Тео, он схватил ее за руки и проревел:

– Ты моя жена!