Герцогиня и "конюх"

   Заслышав шум, Анна Иоанновна облегченно, радостно вздохнула. Она как-то сразу поняла, что это надвигается то спасение, которое ей обещали и Остерман, и Бирон, и великий чародей Джиолотти. Она быстро поглядела в глаза этим людям и убедилась в том, что не ошиблась.

   Шум все усиливался. Теперь уже можно было разобрать отдельные возгласы:

   "Пустите! Вы не смеете!.. Мы будем защищать вход. Не нарушайте приказания императрицы!.. Это -- ложь! Это распоряжение не императрицы".

   Послышался звон оружия.

   -- Господи, что это там делается?! -- испуганно загудели в дворцовом зале.

   -- Свят, свят, свят, Бог Саваоф... Да воскреснет Бог, да расточатся врази Его!.. -- громко произнес митрополит дрожащим голосом.

   Анна Иоанновна с радостной улыбкой поспешно спустилась со ступеней трона.

   Как раз в эту секунду опомнившийся от испуга князь Алексей Долгорукий бросился по направлению к главным дверям тронного зала.

   -- Стой, князь Алексей!! -- властно крикнула Анна Иоанновна. -- Ты это куда устремился?

   Тот остановился как вкопанный. Все замерли, затаили дыхание.

   -- Ваше величество, я хочу узнать, что там происходит.

   -- Не беспокойся. Я узнаю сама.

   -- Но это невозможно! -- воскликнул Долгорукий. -- Никакая опасность не должна угрожать вашей драгоценной жизни...

   -- Молчать! -- в бешенстве, исступленно крикнула Анна Иоанновна. -- Как смеешь ты мне прекословить? А-а, вы думаете, что вы совсем связали меня вашей грамотой?! Это мы сейчас увидим! -- И она бросилась к дверям. В эту секунду новый яростный вопль и звон сабель ворвались в тронный зал.

   -- Долой, негодяи! Как вы смеете не допускать до императрицы ее верноподданных дворян и ее верных солдат?! В последний раз: дорогу -- или мы будем стрелять! -- гремели голоса.

   Анна Иоанновна, ликующая, упоенная торжеством, распахнула двери и громко крикнула:

   -- Прочь, дерзновенные!.. Как вы смеете не пускать ко мне? Кто отдал вам такой приказ? Сюда, сюда, ко мне, мое дворянство, моя гвардия!!

   Секунда -- и в тронный зал не вошла, а, подобно какой-то лавине, нагрянула, ворвалась толпа людей. Тут были статские и военные. Впереди первых находился князь Черкасский, во главе вторых, -- офицер Масальский.

   Те, кто стоял поблизости дверей, в испуге шарахнулись в сторону, давя друг друга.

   -- Всемилостивейшая государыня! -- начал взволнованным, запыхавшимся голосом князь Черкасский, опускаясь на одно колено перед Анной Иоанновной. -- Мы, дворянство, подали членам Верховного тайного совета наши планы относительно нового государственного устроения, по коему вам, ваше величество, куда больше будет предоставлено прав и привилегий, чем по их ограничительной грамоте. Но господа верховники наши планы рассматривать не желают. Повели сие сделать, всемилостивейшая государыня! -- окончил Черкасский.

   Сильное изумление отразилось на лице Остермана.

   "Каналья! В последнюю минуту тоже свои "планы" выдумал..." -- подумал он.

   Анна Иоанновна вспыхнула. Этого она не ожидала, и, хотя Остерман и шепнул ей тихо: "Не волнуйтесь, это ерунда", однако она вздрогнула и резко бросила Черкасскому:

   -- Вот как! Стало быть, и вы, господа дворяне, тоже желаете ограничить по-своему царскую власть вашей императрицы? Признаюсь, не это ожидала услышать я от вас!..

   -- Государыня... -- начал было Черкасский.

   Но продолжать ему дальше не пришлось.

   -- Довольно!!-- загремел вдруг с необычайной силой голос полупьяного Масальского, которого даже слегка качнуло при этом. -- Довольно!! Как, князь Черкасский, и вы пристаете к этой шайке, которая хочет отнять самодержавие у нашей возлюбленной монархини?

   Лицо Масальского пылало бешенством. Он положил руку на эфес сабли и наступал на Черкасского. Тот смертельно перепугался и замахал руками.

   -- Да нет, нет, Бог с ними, с этими "кондициями"! Только не желаем мы тогда и Верховного тайного совета...

   -- Верно! Молодец! -- продолжал Масальский и громко, обратись к товарищам-гвардейцам, крикнул: -- На колени господа, перед великой самодержавной императрицей!

   Все гвардейцы, как один человек, опустились на колени.

   -- Ваше императорское величество! -- начал Масальский, а за ним и другие гвардейские офицеры. -- Не хотим мы, чтобы нашей государыне предписывались законы. Вы, ваше величество, должны быть такой же самодержицею, как все прежние государи. Вас чуть не силой принуждали и принудили подписать ограничительную грамоту! Злодеи! Как они смели посягать на священную царскую велю? Прикажите, ваше величество, -- и мы принесем к вашим ногам головы злодеев.

   -- Спасибо вам... Благодарю вас, мои доблестные, верные господа офицеры, за вашу преданность и любовь к самодержавной российской короне! -- воскликнула Анна Иоанновна. -- Так что же: стало быть, могу я грамоту сию уничтожить?

   Остерман уже подавал Анне Иоанновне только что подписанную ею знаменитую грамоту.

   -- Рвите ее, рвите, ваше величество! -- загремели гвардейцы, дворяне и часть верховников.

   Анна Иоанновна высоко закатила глаза, словно призывая благословение Божие, опять широко перекрестилась и разорвала толстую бумагу.