Герцогиня (СИ)

— Томас! Господи, ты мне все нервы вымотал своими вопросами и нежностью! Перестань! Я не могу так больше! Я не хочу любить тебя, Великий Герцог Вальтерус. Слышишь? Не хочу!!!

— А чего ты хочешь?

Томас был неумолим. Он знал все, что происходит в оборотне, все до единой эмоции, что разрывали Неру на части. И был счастлив, как никогда в жизни. Оборотень вцепился в его шею обеими руками и открыл искрящиеся голубые глаза.

— Я хочу, чтобы ты любил меня, демон. Я, вождь Северных Оборотней Неру, хочу, чтобы ты уважал меня, Великий Герцог Вальтерус. Я хочу, чтобы ты был только моим.

— Я буду, — пообещал Герцог и чуть не утонул в потоке радости и счастья, что хлынул от изумленно-растерянного оборотня во все стороны.

— Томас?!

— Я люблю тебя, мой золотой мальчик, — ласково улыбнулся демон. — Я уважаю тебя и буду только твоим столько, сколько позволит нам время.

— Томас…

— Я дарю тебе свободу, вождь Северных Оборотней Неру. Ты волен выбирать свою судьбу сам.

— Ты сошел с ума.

Неру обнял Томаса за шею и спрятал его старое, суровое, но чертовски счастливое лицо на своей груди. Демон глубоко вдохнул яркий терпкий аромат его желания и опустил ноги на ковер, позволяя любимому оборотню все, что угодно.

— Я знаю.

— Пока у меня есть ты, мне не нужна свобода, — прошептал оборотень, повел бедрами и жестоко укусил демона в шею.

Великий Герцог Томас Вальтерус немедленно сменил ипостась и слетел с катушек. Дэнис успела спрятаться за рабочим столом отца до того, как стало слишком поздно. Древнее кресло Великих Герцогов приняло ее, как родную, и позволило смотреть на тот хаос и разрушение, что устроили мужчины, доводя друг друга до полного безумия, в относительной безопасности.

…

— Ну, ребята, вы даете! — восхищенно сказала Дэнис полчаса спустя.

Накал страстей был слишком велик, чтобы их хватило надолго. Томас безнадежно застонал и спрятал лицо на плече лежащего под собой оборотня. Неру пошевелился, выскальзывая из него, чтобы не смущать еще больше, уложил на себя, переплел ноги с его и показал Дэнис кулак, но ее это не остановило.

— Нет, я понимаю, Неру — молодой страстный оборотень, но ты, отец! Тебе пять тысяч лет, побереги здоровье! — рассмеялась Дэнис и улеглась на ковер рядом с ними. — Ты едва не уничтожил всю мебель в этой комнате. У тебя совесть есть?

— Что? — поднял голову Томас.

Огляделся по сторонам, оценил масштабы погрома, застонал еще громче и снова зарылся лицом в широкое плечо Неру. Предки с развешанных по стенам портретов смотрели на него одобрительно-осуждающе и заставляли нервничать больше, чем лежащая рядом дочь. Он их понимал. Великий Герцог, разнесший в порыве страсти высушенную тысячелетиями до каменного состояния мебель, заслуживал уважения, а вот Великий Герцог, от всего сердца полюбивший раба-оборотня, подлежал немедленному уничтожению. Томас искренне порадовался тому, что портреты предков были всего лишь картинами. Дэнис поцеловала Неру в плечо, а его в ухо, и он вернулся в настоящее: лег щекой на грудь оборотня и посмотрел дочери в лицо. Она медленно провела по его выступающим скулам пальцем.

— Может, тебе и наплевать, но я горжусь тобой, отец. Ты совершил самый мужественный и самый глупый поступок, какой только может сделать демон: влюбился и признался.

— У меня не было выбора, — ответил Томас. — Теперь я прекрасно понимаю своего сумасшедшего младшего брата. Маркус любил Императора с детства и ничего не мог с собой поделать. Этому невозможно сопротивляться! В том, что произошло со мной, виноват именно он. Бацилла болезнетворная! Остается надеяться, что эта страшная эпидемия на мне закончится.

— Ты считаешь меня болезнью? — лукаво возмутился Неру.

Томас в ответ крепко поцеловал его в губы.

— Конечно. Я без тебя умру. Что это, если не самая настоящая смертельная болезнь?

— Ты что, серьезно?! — растерялся оборотень.

— Демоны умеют любить только так, — пожал плечами Томас. Нахмурился, почувствовав изменившееся настроение Неру сердцем. — Эй, перестань паниковать!

— Я спокоен, — с трудом разжимая челюсти, выдавил побледневший Неру.

— Не ври мне, волчонок. Я чувствую все, что происходит в тебе. Ты мой, забыл? Успокойся немедленно.

— Не могу! Раньше я боялся только за тебя, а сейчас должен бояться еще и за себя? — рванулся черт знает куда Неру, но Томас вернул его обратно и навалился сверху. — Это ужасно! Я люблю тебя, я хочу беречь и охранять от всего на свете! Как я сделаю это, если буду знать, что моей смерти ты не переживешь?!

— Неру, мальчик мой, прекрати истерику, — принялся уговаривать его демон, но это помогало мало. — Глупый, возьми себя в руки. Все у нас будет хорошо.

— Нет, не будет! Ты Великий Герцог, на тебя постоянно будут покушаться, а я что, даже не смогу прикрыть тебя своим телом?! Скажи, что ты пошутил. Что просто слегка преувеличил, Томас. Я прошу тебя!

— Если ты умрешь, я отомщу за тебя и уйду за тобой следом, — спокойно сказал Герцог. — Ты будешь беречь себя так же, как меня. Прими это, как данность.