Герцогиня (СИ)

На следующее утро Рамирес маялся похмельем, чудовищной головной болью, бунтующим желудком и полной потерей памяти, а Кортес растрепанными мыслями и чувствами. Объяснить самому себе, какого черта он всю ночь подставлял Рамиресу задницу, растекался под ним розовым желе и молил о продолжении, не удавалось.

— Почему мы валяемся голыми в одной постели, Кортес? — спросил Рамирес, когда немного пришел в себя.

— Мы трахались, это же очевидно.

— С кем? С людьми? Куда они делись? Надеюсь, мы их не убили?! Нас линчуют! Это же человеческая планета!

Кортес помедлил с ответом, но увидел панику в глазах Рамиреса и успокаивающе похлопал его по плечу:

— Успокойся, никто не пострадал.

— Я не помню, что вытворял вчера вечером. Вообще!

— Ничего сверхъестественного. Просто напился в говно и разрисовал стены и народ в кабаке.

— Разрисовал? Народ?! Я? Какой позор! — простонал Рамирес, хватаясь за голову. — Я не демон, а идиотское недоразумение.

— Ты ж еще ребенок, — хмыкнул Кортес, потянул Рамиреса на себя и осторожно прижал человеческую голову брата к своему чешуйчатому демоническому плечу. — Вырастешь, тогда и увидим, какой из тебя получится демон.

— Легко тебе говорить, ты же круче всех, — поскреб пальцами змеиную чешую на мощном плече брата Рамирес. Восхищенно и чуть завистливо вздохнул, заставляя Кортеса улыбаться. — Красивая она у тебя все-таки.

— Только тебе одному и нравится.

В тот день Кортес первый и последний раз в жизни позволил себе мгновение простого человеческого счастья, тепла и безусловного доверия. Рамирес так ничего и не вспомнил, а Кортес с тех пор делал все, чтобы держаться от него как можно дальше. К черту! У демонов нет слабостей и привязанностей, тем более к тем, кого рано или поздно придется убить. Это помогало, но чем взрослее они становились, чем больше Кортес занимался сексом, тем чаще всплывали в его голове грязно-сладкие подробности той ночи, заставляя сравнивать и тосковать. Он злился, трахал всех и вся, искал того, кому смог бы отдаться так же, как тогда Рамиресу, но не находил, и от этого впадал в безудержную ярость, проклиная брата за то, что однажды он посмел заняться с ним не сексом, а любовью. За то, что был нежен, настойчив и убедителен. За комплименты, за поцелуи и за тепло, недоступное демону из рода де Сент-Перес по определению.

Кортес искренне надеялся, что истинная ипостась Рамиреса будет еще страшнее человеческого облика, и наваждение пройдет, но и здесь ему не повезло. Демон из младшего брата получился куда красивее человека, и желание затащить его в постель напомнило о себе с новой силой. К великому сожалению Кортеса по давней традиции в роду де Сент-Пересов секс между братьями карался смертью. Обоих. Сложно убить того, с кем провел в постели много дней и ночей. Зачем воинам моральные мучения? Нет секса — нет проблем. Все против всех, а оставшийся в живых получает титул. Так было и так будет. Кто он такой, чтобы нарушать заветы предков?

Четки в руках Кортеса порвались и рассыпались деревянными шариками по спальне в такт очередному раскату грома. Он должен убить Рамиреса лично. В человеческом обличии. Кинжалом в сердце. Глядя в глаза. Чувствуя бешеный пульс под пальцами на его шее. Распяв на полу церемониального зала обнаженным. Желанным. Недостижимым. Люб… Звонок телефона оборвал крамольные мысли и вернул Кортесу привычный образ мыслей. Кругом враги, нельзя терять бдительность и витать в облаках, да и дел по горло. Взять хотя бы ублюдочного Санчеса, который посмел устроить на Рамиреса покушение, после которого младший брат как в воду канул. Почти полтора года абсолютного молчания. Никаких нервов не хватит! Только за это Санчес заслуживал самых страшных пыток перед смертью. Или наоборот? Собаке — собачья смерть?

Телефон разразился очередной трелью, и Кортес заставил себя ответить.

— Кортес! Они опять выгнали меня из кабинета! Сделай что-нибудь!!!

— Они — это кто? — поморщился Кортес.

Он ненавидел Флавиуса всеми фибрами души, но терпел и даже трахал. Мало кто из демонов мог похвастаться тем, что держит на коротком поводке Великого Герцога (Император не в счет). Конечно, Флавиус на роль главы рода не подходил по определению, но кого это волнует? Император хоть и кривил лицо в едва скрытом презрении, но титул официально подтвердил и на протесты запершегося в Солнечном доме сэра Маркуса внимания не обратил. Впрочем, выбора у них все равно не осталось: Наследники первой линии Вальтерусов были мертвы, дочь Томаса тоже, а Наследники второй линии — придурки, похлеще Флавиуса. Тысячелетняя война и Маркус Вальтерус, вырезавший почти все свое семейство в день обретения истинной ипостаси, серьезно подкосили этот древний род. За все надо платить. За все! Наверное, сэр Маркус это тоже понимал, но в данном случае даже Император ничем не мог ему помочь.