Герцогиня: ветер судьбы

Я поморщилась от такой наглой лжи, а потом повернулась на другой бок. Всё было не так, как я хотела. Совсем не так. Макеши ушел, а я не могла ни спать, ни даже лежать больше спокойно. Всё это было просто невыносимо. И словно назло сама себе, прекрасно понимаю, что творю сейчас несусветную глупость, я вскочила, накинула кимоно, надела закрывающую лицо новую маску и отправилась искать спальню Армана.

Как оказалось, Макеши сидел у меня под дверями в коридоре – охранял. Посмотрел на меня сонно, выругался на неизвестном мне языке – и указал рукой на соседнюю дверь. Надо же, Арман так близко ко мне? Это совпадение? Знак? Судьба?

– Он пьян и весьма прилично, – вполголоса сообщил мне туземец. – Будь осторожна.

Непременно. Непременно буду осторожна.15. Перед свадьбой

Арман сидел в кресле, откинув львиную голову. Спокойный, со сжатыми скорбно губами, с низким тяжелым стаканом в руке. На меня посмотрел равнодушно, словно на пустое место.

Виро, – констатировал он. Не спрашивал, просто назвал по имени. Ю-Вей, – я опустилась на пол возле его ног, обхватив руками колено. Как ты сюда прошла?

Я – лишь твоё воображение, – мурлыкнула я. – Меня не существует. Не настолько уж я и пьян. Хочешь, чтобы я ушла?

Не сегодня, – его рука опустилась на мои волосы, лаская, как котёнка. – Я завтра женюсь. Поздравляю.

Было бы с чем. Знаешь… мне было одиннадцать, когда в этом доме появилась Ада Шантор. Красивая такая… настоящая женщина. Мать моя никогда не была такой загадочной, обворожительно прекрасной. В глазах Ады сияло пламя… такое темное, как сама ночь. Я, кажется, влюбился по уши впервые в жизни. Слушал ее голос, мечтая, что моя жена будет непременно похожа на неё. Она будет похожа? – с нервным смешком спросила я. В первую же ночь я увидел Аду в постели своего отца, – мрачно ухмыльнулся Арман и замолчал.

Я сглотнула. Теперь понятно, за что он так ее ненавидит. А я просто похожа на неё, говорят – одно лицо. Неудивительно, что я ему не нравлюсь совершено. А теперь…

Словно читая мои мысли Арман вздохнул:

А теперь я женюсь на ее дочери. Ты расстроен?

Я не хочу это обсуждать, – спокойно ответил мужчина. – Виро… больше не приходи. Меня не существует, – напомнила я с улыбкой, которую он все равно не видел. – Ты думаешь обо мне, и я появлюсь. Всё просто. Забудь меня, и больше не увидишь. Ты – ёкай?

Видимо, так. Я подозревал. Смешно. Я вырос в замке с сумасшедшим призраком, а теперь сплю с ёкаем. Это ненормально, но мне нравится. Ты не спишь, а только болтаешь, – фыркнула я, как лисица, скользя пальцами по его бедру к паху. – Видимо, алкоголь не на пользу тебе. Глупости. У меня нет никаких проблем с потенцией. Докажи.

Он тяжко вздохнул, со стуком поставил стакан на стол и подхватил меня на руки.

Не дают спокойно выпить, – пожаловался он в пустоту, наверное, своему призрачному предку.

Легко уложил меня на кровать, разворачивая кимоно. Пальцами провёл от ключицы до живота. Такое простое движение, а меня всю выгнуло дугой. Он внимательно наблюдал за мной. Лица ему было не видно, и я малодушно этому радовалась. Пальцы очерчивали грудь: едва касаясь, исследуя, ощупывая. Нежно, осторожно. Губы коснулись края рёбер, язык проложил широкую влажную дорожку по животу. Ю-Вей освободил мои руки из плена рукавов, закинул их вверх, за голову, вытягивая меня в струну. Прикусил кожу на плече и невыносимо медленно снова спустился к груди. Я всхлипнула, не в силах сдержаться, вся дрожа. Что он делает? Зачем?

Он переворачивает меня на живот так легко, нажимая тяжелыми горячими руками на поясницу. Просто ласкает ладонью, и я вся горю, невольно вскидывая бёдра.

Такая горячая девочка, – шепчет он по-ниххонски. – Скажи мне, чего ты хочешь? Тебя, – выдыхаю я. – Ю-Вей, возьми меня, я так хочу…

Он смеётся тихо и отстраняется, а когда снова приникает – я чувствую уже всем телом его тепло. Он обнажён, он опускается на меня и очень легко наполняет мое тело. Я даже не поняла вначале, что он уже… так просто, так свободно – без боли, которой я так боялась. Мое тело создано для него – я знала это с самого начала!

Тихое движение бёдер – и его вдруг становится очень много и снаружи, и внутри. Словно огнём плеснули мне на тело. Я вскрикиваю, выгибаюсь, пытаясь ускользнуть, но когда он отстраняется, жалобно скулю и подаюсь ему навстречу. Тихий смешок мне в волосы, новые движения – нежные, осторожные, словно волна. А мне уже хочется быстрее и глубже, так, чтобы до боли, до крови – чтобы он рычал как дикий зверь, чтобы сходил с ума, чтобы позабыл обо всем на свете.