Герварт Вальден — куратор нового искусства. Жизнь и судьба

С объявлением войны их чудесно отлаженная и разветвленная сеть деловых контактов в Европе начинает распадаться, а в конце 1914 — начале 1915 года передвижные выставки могут отправиться не далее Гамбурга. «Война положила конец многим нашим усилиям, — отмечала впоследствии Нелл Вальден. — В „Штурме“, как и других берлинских галереях и собраниях, воцарилась тишина. Пресса торжествовала, надеясь, что „Штурму“ пришел конец. Но все было не так, все было совершенно не так»[99].

Вальден, подчеркивает Барбара Альмс, «проходит через Первую мировую войну без всяких национальных (и — уж конечно — без каких бы то ни было милитаристко-шовинистических) обертонов»[100]. Принятый «Штурмом» интернациональный принцип продолжает сохраняться, казалось бы, вопреки обычным для военного времени цензурным рестрикциям. Более того, с апреля — мая 1915 года галерея возобновляет выставочную деятельность за пределами Германии, ориентируясь на нейтральные государства, в частности Швецию и Норвегию. 1 февраля 1916 года в Стокгольме открывается персональная выставка Василия Кандинского. Впрочем, с точностью утверждать, была ли она организована непосредственно под брендом «Штурма», нельзя[101].

Ясно, однако, что Вальден не бросил на произвол судьбы своего друга, после того как его в начале войны вместе с другими художниками русского происхождения депортируют из Германии. В Москве Кандинский оказывается в тяжелой для него ситуации: многолетние творческие и личные связи за рубежом обрываются. Благодаря поддержке четы Вальденов, Габриеле Мюнтер, давняя спутница Кандинского, перебирается в Стокгольм и оттуда ведет переписку с художником, убеждая его приехать в Швецию. Одним из главных стимулов переезда для Кандинского становится перспектива организации его персональной выставки. Она имела успех, о чем свидетельствовали публикации ведущих шведских газет[102].

^{Василий Кандинский. Габриеле Мюнтер. 1905. Холст, масло}

В апреле того же года в Осло, в галерее Блумквиста, будет показана совместная выставка Кандинского и Мюнтер. И снова пресса, на сей раз норвежская, рукоплескала дару Кандинского.

По понятным причинам участие Вальдена в организации выставок Кандинского в Скандинавии в тот период являлось деликатной темой. Но и много лет спустя он предпочтет умолчать об этом на допросе.

Вопрос: Укажите даты организации названных вами выставок?..

Ответ: Точной даты организации этих выставок я не помню, но твердо знаю, что эти выставки были организованы до первой империалистической войны…

Вопрос: …В годы первой империалистической войны где вы находились и чем занимались?

Ответ:

В период 1914–1918 годов я проживал в Берлине и, как я уже указал ранее, занимался только работой по изданию журнала «Штурм», являясь одновременно преподавателем литературы в высшей школе литературы и искусства, организованной мною же в 1916 году. <…> В армии я никогда не служил, так как был освобожден по болезни глаз.

Вопрос: Накануне и во время первой империалистической войны 1914–1918 годов вы никакого отношения не имели к Германскому министерству иностранных дел?

Ответ: Никогда и никакого.

Протокол допроса Герварта Вальдена, 11 апреля 1941

Существенно потеряв доход в начале войны, в финансовом отношении «Штурм» вскоре резко идет в гору. Именно в военное время и рождается «империя» Вальдена, или образцовый художественный холдинг: издательство, художественная коллекция, специализированное выставочное пространство, школа искусств, клуб, театр, магазин. Все это говорит не только об удачной коммерческой деятельности владельца, но о его каких-то дополнительных возможностях. Каким образом во время войны «Штурму» удавалось вести выставочную деятельность не только внутри страны, но и в так называемых нейтральных государствах, в этом была заключена тайна «Штурма» и его, скажем прямо, темная сторона.