Гёте. Жизнь как произведение искусства

Сложно сказать, одобрял ли Гёте столь деятельный образ жизни, не оставляющий времени для томлений и раздумий, или же просто считал его неизбежным в наступающую эпоху механизации и функциональности. В романе нет однозначного ответа на вопрос, что собой представляет он сам – критику расколдованного мира или одно из его проявлений. На грани между прекрасным сном и кошмаром рождаются и идеи, и планы переселенцев. В Америке они собираются приложить все силы для того, чтобы время не тратилось впустую: повсюду будут воздвигнуты «телеграфные вышки», днем и ночью напоминающие о времени. Тому, чтобы каждый приносил пользу обществу, «немало способствует умение распределять время и не упускать ни часа»[1624]

. За соблюдением временного режима должна следить полиция, а главное правило для нее гласит: «…кто выкажет себя неудобным сожителем, тот устраняется из общества, пока не поймет, как надо себя вести, чтобы тебя терпели»

[1625]

. Миньону и ее единомышленников здесь вряд ли бы стали терпеть. Власть осуществляется амбулаторно: правители постоянно кочуют, и в результате кто-то выпадает из поля зрения власти, а кто-то оказывается под ее прицелом; все регионы поочередно то пользуются относительной свободой, то попадают под строжайший контроль. Так обеспечивается «равенство» в обществе. Что касается демократии и мажоритарного принципа, то здесь переселенцы предпочитают отмалчиваться: «Относительно большинства голосов мы держимся особых понятий; правда, мы не лишаем его силы в повседневном обиходе, однако не слишком ему доверяем. Но на этот счет я не вправе распространяться подробнее»[1626]. Тем подробнее рассказ о прочих проектах, направленных на ужесточение дисциплины: в новом обществе не будет ни кабаков, ни библиотек – потребление алкоголя и романов должно быть ограничено. Впрочем, такой роман, как «Годы странствий», скорее всего, не вызвал бы недовольства у этих апостолов трезвости и рациональности.

Однако роман населен не только «отрекающимися» и теми, у кого нет ничего, от чего они могли бы отречься. Один из его героев – Феликс, сын Вильгельма, воплощение свежих жизненных сил и жизнелюбия. Он влюбляется и на собственном опыте переживает те безумства и страдания, без которых не обходится любовь. Новеллы по содержанию тоже ярче и живее основного действия. В них Гёте берется за близкую ему тему любви стареющего человека к более молодой женщине, причем дважды описывается довольно пикантная ситуация, когда за сердце одной и той же женщины борются отец и сын. Здесь уместно напомнить (не делая, впрочем, преждевременных выводов), что в 1816 году Гёте всеми силами старался ускорить бракосочетание своего сына с Оттилией фон Погвиш, чтобы наслаждаться близостью этой привлекательной и умной молодой женщины в доме на Фрауэнплан. Делясь своими размышлениями о предстоящей свадьбе, Оттилия пишет матери: «Гёте меня пугает – и спрашивает еще чаще, чем прежде, что из этого выйдет?»[1627] Когда Оттилия наконец выходит замуж за Августа, то делает она это не по любви, а исключительно потому, что восхищается его отцом и хочет, чтобы ее дальнейшая жизнь проходила вблизи этого почитаемого ею человека. Ее письма к Августу, сухие и деловитые, – проза, письма свекру – поэзия. В любом случае ее история очень хорошо подошла бы для венка новелл из «Годов странствий».