Гетманские грехи

Когда вдова встретила его в дверях, он чуть было не расплакался.

- Ах, вы мои бедные дети! - сказал он, сложив руки вместе. - Богу угодно было послать вам испытание, потому что то, что вам кажется счастием, есть только введение в искушение. Но берегитесь, чтобы гордость не захватила вас в свои когти, чтобы вами не овладела жадность и не отравила вас ядом ненависти к братьям...

Он обернулся к Теодору.

- Хорошо тебе было, юноша, вступать в жизнь убогим и учиться смирению; теперь у тебя вырастут рога... и беда той душе, которая носит рога и ищет, кого бы ей забодать... О, свет, свет! Если он кого-нибудь не пригнет нуждой, то опоганит золотом. Как мне жаль вас! Как жаль!

- Отец мой, - прервала его несколько встревоженная этими словами вдова, - вы в самом деле видите в этом опасность?

- Для вашей души есть опасность, - отвечал старец. - Люди, кланяясь вам, будут желать счастья; я же плачу, потому что знаю, что чем выше стоит человек, тем труднее ему быть добрым, даже если он имеет Бога в сердце! На высотах кружится голова! Бедняжки вы мои! Настал для вас час испытания: помните же, что вам послан крест, а не радость.

Старец умолк.

- Несите же этот крест, как нес свой Христос: спокойно, с достоинством, перенося насмешки и бичевание и не возмущаясь в душе...

Он обратился к вдове:

- Вижу по твоему лицу, - сказал он, - что тебя эта весть обрадовала и вернула к земной жизни; дай Бог, чтобы она была для тебя легка. Слезы набожности слаще, чем улыбки, которые дает земля...

Старец обвел взглядом окружающих и, словно пожалев их, удержался от того, что хотел сказать еще; жалостливая улыбка осветила его лицо...

- Ну, - сказал он, - Бог знал, за что давал; скажем же вместе с Давидом и Иовом - да будет благословенно Его имя.

Никто не ответил ему на это, и отец Елисей, взглянув еще раз на хозяев, попросил, чтобы ему рассказали о смерти брата и о его распоряжениях. К нему позвали старого шляхтича, который, поцеловав его руку, принялся несвязно и пространно описывать жизнь и смерть воеводича.

Монах, давно уже оторвавшийся от семьи и потерявший ее из вида, слушал его с молчаливым удивлением, только изредка прерывая рассказ негромкими возгласами.

Все еще сидели за столом, когда у крыльца остановился экипаж, запряженный огромными конями, на которых всегда приезжал доктор Клемент. Через минуту вошел промерзший француз, потирая руки от холода и с необыкновенно веселым лицом. Заметив старого шляхтича, увидев письмо на столе и угадав по оживленному лицу вдовы, что он опоздал со своей новостью, доктор воскликнул:

- Вот-то не везет мне у вас! Вы уже все знаете?

- О смерти моего отца мы уже знаем, - серьезно отвечала егермейстерша.

- Смерть всегда несет с собою скорбь, - подхватил Клемент, - но когда с нею вместе приходит запоздавшая справедливость, тогда горечь ее смягчается. Друзей можно узнавать при различных обстоятельствах: вот, например, пан гетман, который вам так неприятен, так противен, узнав о завещании воеводича и думая, что вы еще о нем не знаете, тотчас же отправил меня к вам.

Никто не отвечал ему, как будто и не слышал его слов. Отец Елисей смотрел в камин, не обращая внимания на доктора.

Тогда Клемент обратился к Теодору:

- Вы давно здесь?

- Я уж с неделю в отпуску, - сказал Паклевский, - ничего не зная о воеводиче, я просто приехал навестить мать и прибыл в Васильково как раз в тот самый день, когда приятель князя гетмана виленский воевода, проведя шумную ночь в Василькове, отправился в Белосток.

Доктор Клемент невольно нахмурился.

- Что же делать? - сказал он. - Политика предъявляет свои требования, ради нее приходится завязывать не всегда приятные споры... Действительно, у нас гостит воевода, который уж раз поднялся верхом на коне по лестнице театра и наговорил пани Венгерской таких приятностей, что она чуть не упала в обморок. Он уже обстреливал у нас площадь в местечке, а гетманша должна запираться от него...

Отец Елисей тихонько вышел в соседнюю комнату, чтобы не слушать этого разговора.

- Зато князь может нам дать несколько тысяч своего войска, - сказал Клемент.

- Под предводительством своих двух сестер в костюмах амазонок, иронически заметил Теодор. - Поздравляю гетмана с таким союзником, но еще больше поздравляю фамилию, потому что для нее нет опасности... ни армия, ни амазонки не будут драться!

- А! - сказал Клемент. - Вы все еще на стороне фамилии?

Теодор поклонился.

- Если бы я даже не был на службе у князя-канцлера, - прибавил он, я видел бы и тогда то, что есть: из большой гетманской тучи будет маленький дождь, а, может быть, - просто небольшой ветерок!

Клемент быстро взглянул на него.

- Вы так думаете, - спросил он.