Гетратоникс. Дыхание Хаоса

     “Астральный призыв! Да кто ты чёрт тебя дери?”

     Тёмная империя. Мир — Хольстерос

     “Я демон! Я проклятый демон! Почему? Кхель меня ненавидит…”

     Эльза закрыла руками лицо и сквозь пальцы с испугом посмотрела на Кхеля. Маг крови раскрыл свои огромные глаза ещё больше и на Эльзу смотрели два серых блюдца в изумление.

     — Я демон?! — всхлипнула Эльза и по лицу скользнули две слезинки.

     — Нет! Ты не демон. Ты девонька побывала в детстве в Бездне, а это — большая разница! — Глорин многозначительно поднял указательный палец вверх.

     — Что?! — встрепенулась Эльза, — Из Бездны нет выхода! — она уставилась на гнома как на полоумного

     — Вообще-то, есть! — вмешался в разговор Кхель, — Ты наверняка слышала, что маги крови произошли от демонов и всё такое…

     — Да, но это сказки! — возразила Эльза, немного позабыв о своей новой внешности

     — Это не совсем слухи… — Кхель осторожно покосился на гнома, — Архимаг и мой отец рассказывали, что был прорыв. Тогда вернулся муж, оставшейся тогда на престоле королевы…

     — Да так и было, — бесцеремонно перебил эльфа Глорин и продолжил:

     — Ивельхольма — тогдашнего короля эльфов, обманом скинули в Бездну, но он вернулся, отомстил, разумеется, и оставил потомство, — гном облизнул пересохшие губы и кивнул на Кхеля, — Вон, значит, один из них!

     — Ну ладно, допустим, что я действительно побывала в Бездне, но почему до сего момента я выглядела как обычная ангелка?! — Эльза сложила руки на груди и не сводила взгляда с гнома.

     — Кхе! — гном откашлялся, — На головку свою глянь.

     — Я уже видела рожки! — несдержанно выкрикнула Эльза

     — У тебя на рожках диадема Жизни милочка, — гном тоже скрестил руки на груди

     — И что… — Эльза что-то припоминала, метр Гундебальд рассказывал об артефакте, но она слушала в одно ухо.

     — Расовый артефакт дриад! Последний раз принадлежал Эйвлин — королеве дриад и был утерян после попытки, Габриэля Восставшего свергнуть Триединого с престола! — порадовал эрудицией Кхель.

     Маг крови смотрел на Эльзу совсем по-другому, с испугом и восхищением одновременно, чего было больше сложно сказать.

     — Ты дочка Эйвлин и Габриэля, полукровка и наследница Великой рощи дриад, если их к тому времени всех не вырежут некроманты… — закончил за мага гном, — А твоя мордашка скоро станет упоряде!

     Так и случилось, Эльза преобразилась, теперь на Кхеля уже смотрела взъерошенная, чумазая и нахохлившаяся, словно мурианский воробей, ангелка.

     — Вон, значит, тракт, — Глорин указал на петлявшую дорогу, — идёт на столицу — Нар-Анкар!

     Как раз в этот момент по дороге на обозе проезжали пара орков, один явно подвыпивши, горланил песню об эльфийке, предпочитающей мощных и плечистых орков, своим субтильным братьям эльфам. Эльза от интимных деталей песни, смутилась и покраснела, Кхель ели сдержался чтобы не расхохотаться. Они все же встретились взглядами и дружно рассмеялись.

     Два дня спустя

     В восьми лигах от столицы Нар-Анкар. Родовой замок Велингора Кроважадного — Вечный покой

     Чувства Михаэля обострились до предела, он легко мог сказать, что в ста ярдах от него пролетела, стрекоча крыльями, стрекоза. Запах пота дурманил голову, кровавая пелена застилала глаза. Несмотря на то что он находился в полностью закрытой деревянной клетке, Михаэль чётко знал нахождение всех живых существ в трёх сотнях ярдов вокруг, слышал стук сердец, тянулся к крови, бегущей по венам. И это сводило его с ума, жажда нестерпимая, жгучая, стучащая словно в набат, преследовала его вторые сутки. Его мука усиливалась тем обстоятельством, что в десятке ярдов от него находилось восемь меринов, везущих повозки. Но ещё больше Михаэля привлекали пять дриад, привязанных сзади к его повозке, они словно искрились жизнью. Михаэль не раз и не два пытался вырваться, пытался сломать ненавистную клетку. Всё тщетно! Руки и ноги его сковывали цепи, толстые и надёжные, идущие куда-то за пределы клети. Жажда отступала ненадолго, тогда к Михаэлю возвращалась способность мыслить. Краем сознания он отметил, что перья с крыльев осыпались, устилая пол короба. Ему не было холодно, также он не испытывал дискомфорта от жары, приходившей в полдень. Боли от кандалов не ощущалось, только жажда, нестерпимая и непреодолимая.

     Солнце клонилось к закату, кроваво-красные лучи обнимали острые шпили родового замка. Крепостная стена из обтёсанных серых глыб пребывала в несколько запущенном состояние. Огромные валуны потрескались, вьюны устремились ввысь по стенам, кое-где меняя цвет стены с серого на зелёный. Шесть острых башен вздымались за стеной, сверкая цветным затемнённым стеклом.