Гетратоникс. Дыхание Хаоса

     Дракон летел в междумирье и купала миров сменялись один за другим, в какие-то Скедугенгван залетал и проносился там по небу. Эльзу не интересовали причины, почему исполин так делал. Она лишь отстранённо наблюдала, думая о своём. Внизу на дракона указывали дети и взрослые, всевозможных рас, а потом наверняка рассказывали всем и каждому, что видели настоящего дракона. Им, конечно, никто не поверит, всем известно, что драконы исчезли, вымерли тысячи лет назад. Но они будут упорствовать и доказывать себе и окружающим, что правы. Кто-то прослывёт сумасшедшим, кого-то погубит зелёный змей, некоторые, кто поумней, после пары неудачных попыток, прикажут себе забыть о драконе и попробуют жить обычной жизнью.

     Приближался очередной купол, под ним виднелось огромное засохшее дерево, а в другом конце разгорались мертвенно-зелёным цветом девять зиккуратов. Эльза поняла, что перед ней Остимгорн.

     Скедугенгван пошёл на снижение, метя в Йёггерстволь, скорлупа мира распахнулась перед исполином и в лицо ударил тёплый и влажный воздух, наполненный ароматами цветов и трав. Эльзу встречал Остимгорн.

     Затрещали ветки деревьев, дракон приземлился, ломая всё на своём пути, опустил голову, давая возможность путникам сойти.

     Эльза услышала тоненький жалобный голосок, полный тоски, отчаянья и одиночества. Он звал и просил о помощи, искал именно её — владычицу Великой рощи дриад, хозяйку диадемы Жизни. Голосок был полон отчаянья и обречённой безнадёжности, страдания и одиночества. Эльза не могла стерпеть и полетела к великому дереву Йёггерстволь, именно оно взывало к ней. Как только нога коснулась дерева, голос изменился, радость и надежда заиграли в нём словно солнце на безветренном озере, освещая всё вокруг отражёнными лучами. Эльза зацепилась за сухую ветку, ступила на ствол и там, где она оказалась сухой, ствол пустил ростки и зазеленел. А диадема Жизни проявила себя, перестав более быть невидимой. Эльзе стало на миг не так грустно и одиноко без Кхеля, Йёггерстволь пел благодарную мелодию и радовался ей словно ребёнок.

     Ангелка не хотела покидать Великое древо, да и без неё оборотни вполне справлялись. Дракон одним движением когтистой лапы разорвал землю и вырыл яму глубиной три ярда.

     — А теперь переложите яйца в углубление, — распорядился Скедугенгван, обращаясь к оборотням.

     Субира подавала Фриду одно яйцо за другим, первым она достала обсидианово-чёрное с золотыми прожилками огромное и тяжёлое. За ним последовало зелёное с красными полосками, и красное с золотыми узорами, яйца оказались разными и по рисунку, и по размеру, всего девять. Последним было самое маленькое бирюзовое с розовыми пятнами, его Субира уложила на огромное яйцо почти всё из золота с красными мелкими полосками. Наконец все драконьи яйца оказались в ямке, Фрид вылез из него и дракон, глубоко вобрав в себя воздух, приказал:

     — А теперь отойдите как можно дальше!

     Оборотни попятились назад и спрятались за небольшим валуном. Дракон задрал голову назад и, разинув пасть, выдохнул клокочущим пламенем прямо в углубление, где оказались яйца. Огонь ревел и рокотал, деревья вокруг повалились и загорелись, нестерпимым жаром дохнуло на оборотней, и они спрятались за камнем не показывая вида. Когда же пламя утихло, Фрид осторожно подошёл к углублению, края, да и вся земля что оказалась внутри остекленела, приобрела зеленоватый оттенок. Яйца же увеличились в размерах и светились своими цветными вставками словно праздничные игрушки. Скедугенгван присыпал яйца землёй и сказал:

     — Теперь драконам нужно немного времени, чтобы вылупиться!

Глава 11 Договор

     Чертоги Хаоса

     Корса привыкла спать голой, так быстро и бесповоротно, что теперь и не представляла, как может быть по-другому. Она проснулась от холодной колющей боли в бедре, ледяное крыло Михаэля оказалось под ней и приморозило ногу. Корса подняла голову и осмотрелась, она никак не могла привыкнуть к новому месту проживания, хотя по местному времени прошло уже четырнадцать дней, а там в том мире всего три. В комнате было темно, стены сплошь исписаны золотыми письменами хаоса, их Корса видела отчётливо и совершенно ясно. Округлые и рваные, квадратные и треугольные, витиеватые и перечёркнутые, все непохожие друг на друга, они сами собой складывались в слова и предложения.

     Эльфийка потянулась и посмотрела на лицо ангела, его она тоже видела прекрасно, даже лучше, чем днём. Михаэль спал спокойно и безмятежно, как младенец. А вот одеяло, ниже пояса характерно приподнималось и топорщилось, Корса улыбаясь протянула руку именно туда. Естество Михаэля набухло и стало жёстким словно молодой побег бамбука, эльфийка нежно поводила рукой взад-вперёд и откинула чёрную тонкую простыню из нежного скользящего материала, название которого так и не запомнила, только шипящий звук в начале. Она осторожно перетекла на бёдра ангела и нежно села на него. Корса двигалась очень медленно не спеша, стараясь не разбудить, но какой день подряд у неё это не получалось, Михаэль, не открывая глаз, легонько ухмыльнулся: