Гезат

Людям хочется верить, что кто-то из близких или хотя бы знакомых обладает феноменальными способностями, особенно, если этот человек предсказывает им что-то хорошее. Сколько бы раз я ни говорил, что не наказан ясновиденьем, мне упорно не верили. Наверное, потому, что сказанное мной о Гае Юлии Цезаре пока сбывается, несмотря на то, что оказывается в тех еще переплетах.

— А что ждет меня? — обратился ко мне Митридат Пергамский.

— Не знаю, — честно признался я. — Мне известно, что великим будут считать только одного Митридата, и он уже умер, — и, чтобы подсластить пилюлю, добавил: — Боги отдыхают на детях великих людей.

Как я и предполагал, Митридат Пергамский счел последнюю часть моей речи косвенным подтверждением того, что является сыном великого царя. Что ж, как докажет наука через пару тысяч лет, частично он будет прав. Если женщина жила с одним мужчиной, а потом забеременела от другого, то ребенок будет нести в себе и частичку первого. Так что в добрачной девственности есть определенный смысл: большинство мужчин не сильно озабочены воспитанием детей, даже своих, а уж про чужих и говорить нечего.

150

Египетский лагерь располагался на большом высоком холме на берегу Нила. С одной стороны его прикрывала река, с другой — болото, с третьей был крутой склон и только с четвертой, с которой мы и начали атаку, подход был удобен, но именно здесь укрепления были самые крепкие. Надо отдать должное Гаю Юлию Цезарю, который не рискнул воспользоваться уничтожением вражеских стрелков, не кинул своих воинов в атаку прямо с марша, а дал им отдохнуть до следующего утра, соорудив каструм напротив вражеского. Сражение начали легионеры. Без особого труда они захватали укрепленную деревню на подходе к холму, после чего разделились на две колонны: одна ринулась в атаку по пологому склону, а вторая прошла по берегу Нила и напала со стороны реки. Если первым пришлось штурмовать хорошо оборудованные укрепления, то вторым ров и вал достались поплоше, но с тыла, со стоявших на якорях многочисленных судов, обстреливали лучники и пращники. Конница пока бездельничала.

Я был уверен, что справятся без нас, но время шло, а легионеры все никак не могли преодолеть ров и вал, несмотря на то, что их постоянно меняли, бросая в атаку свежие силы. Впрочем, и у противника было достаточно воинов, чтобы подменять уставших и раненых. Тогда я послал Сигимара с небольшим отрядом посмотреть, нельзя ли подняться на холм по крутому склону или со стороны болота? По такому случаю мы бы даже спешимся.

Германец вернулся примерно через полчаса и доложил радостно:

— Со стороны болота можно даже на лошадях заехать, и нет никаких укреплений!

Видимо, египтяне решили, что сами со стороны болота атаковать не стали бы, значит, и римляне не глупее.

Гай Юлий Цезарь не сразу поверил моему сообщению:

— Они хорошо проверили? Может, там ловушка?

— Если ловушка, то они там и погибнут, — ответил я и задал встречный вопрос: — Неужели ты думаешь, что они самоубийцы?!

— Кто их знает, этих германцев! — уже шутливо произнес он и принял решение: — Хорошо, бери в помощь три когорты и атакуй со стороны болота.

Черт его знает, почему египтяне не приняли никаких мер, даже увидев, что мы идем вдоль крутого склона к болоту. То ли были уверены, что с той стороны напасть невозможно, то ли, что там есть укрепления и охрана, то ли дела на других участках были уже так плохи, что некого было кинуть против нас, то ли высланный отряд не успел подойти вовремя, но, когда мы заехали на холм, а там была его наивысшая точка, никто не оказал нам сопротивления. Мы двигались между шатрами, поставленными, как попало, и женщиныи дети, которых там было немало, не прятались от нас, принимая, наверное, за своих. Только когда германцы начали сгонять их к краю холма, как ценную добычу, подняли крик.

Я пришпорил Буцефала, поскакал к пурпурному шатру, который стоял не в центре лагеря, а ближе к нам. Оттуда сразу побежали к Нилу безоружные люди. Судя по богатой одежде, это была царская свита. Я не стал гоняться за ними. С пленными всегда много возни. Меня больше интересовало золото и драгоценные камни, которое при одинаковой стоимости занимают меньше места и жрать не просят. И я нашел и то, другое в шатре. Внутри он был разделен на две части. В первой, большей, стояли два низких длинных стола, заваленные папирусами, с десяток больших сундуков из красного дерева и множество табуреток и мягких лежанок типа кушеток. Я заглянул в ближний сундук. Он был наполнен одеждой из дорогих тканей. Решив, что в остальных что-нибудь подобное, я перешел во вторую часть.