Гибель адмирала

Однажды (это было осенью 1954 г.) он вернулся изрядно возбужденный. Ясное дело, что он не миновал киоск на Покровке, но не одна водка привела его в светлое возбуждение. На кухне наш сосед усадил меня и поделился новостями — он не мог их держать в себе. Щеки его, что называется, пыхали румянцем, глаза глянцево блестели, а курчавые волосы были заметно встрепаны. Эти глянцево-подернутые глаза изливали и восторг, и трепетное благоговение, и даже гордость.

Клавдия Филипповна шила в своей комнате, мама недомогала — после смерти папы она часто страдала тяжелыми головными болями, которые впоследствии перешли в хронический спазм сосудов мозга. Так что мешать взволнованной речи майора Виктора Васильевича никто не мог. Правда, я очень хотел есть и поглядывал на плиту. Там стояли сковороды с жареной картошкой — наша и соседская. На столе соседей лоснилась жиром атлантическая сельдь — она ломтиками лежала на узкой тарелке. «Под сто граммов», — догадался я. На нашем столике высилась кастрюля с молоком. В молодости я. пил молоко литрами, особливо после тренировок, когда весь пересыхал от глотки до пят. И отходил до полуночи сухим жаром, аж губы трескались.

Виктор Васильевич сообщил, что только вернулся с ближней дачи Иосифа Виссарионовича в Кунцеве. Там, оказывается, организован музей, и он посетил его в числе первых. Это, очевидно, была экскурсия для «своих».

Виктор Васильевич пережил потрясение от быта вождя. Он рассказывал по-мальчишески запальчиво, слегка выпучивая глаза:

«Очень скромный. Обычная веранда, там блюдечко со стаканчиком и помазком для бритья, а на столике следочек от этого прибора. Годами брился там. Сам брился (надо полагать, экскурсантам просто позабыли сообщить, что за ликом вождя ухаживал парикмахер в чине подполковника, так сказать, брадобрей-подполковник — недурно ведь, а? — Ю. В.). Тут же у двери валенки. Не поверишь — заплатки на задничках. Скромный был… А музыка? Обычный патефон. Слева, справа — стопки пластинок. В одной стопке пластинки с его пометкой «народная», а в другой — «ненародная». Как следил за музыкой! Он же следил, как идет борьба с космополитизмом и разной какофонией. А в комнате — диван, продавленный даже. На стене вырезка из «Огонька» — репродукция картины: суворовец рапортует деду о прибытии в отпуск…»

По характеру майор Виктор Васильевич был незлобив, обожал прислужить и от близости к власти просто млел. Вскоре он стал адъютантом министра обороны СССР маршала Малиновского. Я часто видел по телевизору: он в парадной форме распахивает дверцу открытого автомобиля после объезда министром обороны войск Московского гарнизона, построенных на Красной площади для парада. Малиновского и мне довелось узнать — он награждал меня после победы на Олимпийских играх в Риме (1960), несколько раз через офицеров госбезопасности (так красиво называют «гэбэшников», которых в кремлевских залах полным-полно) подзывал к себе для неторопливой беседы: расспрашивал о тренировках, Эндерсоне и рекордах. Маршала выделяло мощное сложение. У меня создалось впечатление, что Виктора Васильевича все же сгубил «женевский» механизм. При нескольких случайных встречах он кипел негодованием, кому-то грозил, приговаривая, что он-то знает правду… Тогда завязалась скрытая борьба за пост министра обороны между маршалами Батицким и Гречко. За этой борьбой стояли разные партийные группировки. Очевидно, Виктор Васильевич не мог не знать от своего покойного шефа некоторые характеристики деятелей режима, их тайные проделки. Подобные знания, да вкупе с угрозами, пусть совершенно бессильными (что он мог сделать?), не способствуют долголетию в Отечестве генеральных секретарей и генералов с синими чекистскими кантами.

Ненадолго пережила мужа и Клавдия Филипповна — очень мягкая и добрая женщина. Она была моложе мужа. Клавдия Филипповна умерла, не дожив и до шестидесяти. В свои курсантские годы я был неравнодушен к ней. Это была крепкая, полнолицая женщина с серыми глазами и спокойной речью, полной доброжелательства. Она чувствовала тогда мое отношение и перед смертью звонила… проститься.

Мир вашему праху, соседи!

Мир Вам и покой, милая Клавдия Филипповна!..

И вас заморозил ледяной дых скелета…

Когда я уже закончил книгу, мне в руки попал исторический альманах «Минувшее», изданный в 1990 г. Из него я и почерпнул ту информацию, которой при работе над «Огненным Крестом» не располагал, поэтому и дополняю книгу сейчас.